«Борьба с COVID-19» как торжество смертецентризма

В способах, которыми «просвещенное человечество» пытается обуздать пандемию, и манере, в которой оно психологически реагирует на эту угрозу, все чаще сквозит нечто не просто нездоровое, но и откровенно пугающее – куда сильнее, чем пугает сама болезнь…

За два года объявленной на планете пандемии COVID-19, точнее даже в течение первых её месяцев, мышление очень многих людей изменилось до неузнаваемости. То есть это так выглядело внешне. Вместо того чтобы думать, как сделать свою жизнь более яркой, насыщенной, осмысленной, массы людей внезапно озаботились одним — как бы не умереть. Не сберечь жизнь — а именно не умереть, тут есть большая разница. Понять это помогает суперпопулярная нынче в массовой культуре вампирская тема. Человек, ставший вампиром, может ходить, говорить и даже наслаждаться бытием долгие столетия, да и вообще уничтожить его чрезвычайно трудно — но он при этом не живет.

Если подумать, то станет ясно, что в центре отчаянного стремления обезопасить себя от заразы любой ценой, в том числе ценой отказа от всего, что составляет человечность, находится не любовь к жизни, а страх смерти. То есть смерть как таковая, потому что позитив или негатив не важен, важно, на что именно направлены все душевные силы. По этой же причине «антифашизм», превратившийся в самоцель, в «антифа» оказывается в своем крайнем проявлении не лучше фашизма. Истерия «борьбы с ковидом» смертецентрична, как и вообще весь комплекс эмоций, связанных с этой борьбой. Тысячи людей добровольно или под принуждением практикуют ритуалы, призванные задобрить или отогнать «божество» с косой. И не важно, что многие из этих ритуалов оказываются на поверку не более научными и спасительными, чем обмазывание коровьим навозом в Индии — например, поголовное масконосительство. Коровий навоз даже в каком-то смысле предпочтительнее, потому что оставляет место чуду, а Источник у истинных чудес и у жизни один и тот же.

«Борьба с ковидом» насквозь проникнута чем-то мертвенным. Бал правят цифры. Самым обычным людям предлагается каждое утро ужасаться или радоваться цифрам и графикам, словно они биржевые игроки. Цифра, заключенная в QR-код, дарует блаженство или заставляет страдать. Цифры штрафов должны убедить подчиниться «диктатуре здоровья». При этом медицина из живой и во многом творческой профессии превратилась во что-то вроде технологии обработки деталей, где думать категорически воспрещается. Новый, постковидный, идеал общества — ровные ряды безликих людей, с ушами, оттопыренными резинками масок и чутко ловящими свежие указания, которым эти люди охотно, с радостью и благодарностью, подчиняются, хотя эти указания постоянно меняются и противоречат друг другу. Их тело им не принадлежит, они должны вводить в него предписанное и не в коем случае не вводить ничего запрещенного, ходить, куда можно, и не ходить, куда нельзя, хотя еще вчера было можно и, вероятно, снова станет можно, когда и если поменяются цифры. Достоверность всемогущих цифр проверить невозможно, в них следует только верить, иначе ты плохой гражданин, конспиролог и мракобес. Нарушитель прописанного режима.

Таким образом загнаны в огромную больницу без стен и коридоров оказываются не только больные, но и здоровые. Целые города и даже страны укладываются в койку, если у них «плохие анализы». Человек, превращенный в пациента, инфантилизируется и лишается воли, «больничная» атмосфера губительна для психики, но психически нездоровыми объявляются те, кто хочет жить, а не выживать, думать о спасении души, а не тела. У тех, кто рулит процессом, похоже, вообще отсутствует в понятийном аппарате такая категория, как «душа», буква д в этом слове у них заменилась на букву т, и этого уже не исправить. «Мракобес» для них тот, кто тянется к свету из темницы тела, а «мракоборец» — тот, кто захлопывает окна и завязывает глаза.

Ужасно это осознавать, но смерть становится союзником для людей, искусственно разведенных по разные стороны баррикад из масок и шприцев, как для тех, кто в тренде, и тех, кто не в ногу. В цифрах и конкретных случаях смертей каждый лихорадочно ищет подтверждения своих теорий, а это уже сродни дьявольскому злорадству. «Чем больше антиваксеров — тем меньше антиваксеров»; «Укололся — умер». Свежие некрологи известных людей вместо печали, молитвы и светлых воспоминаний вызывают яростные споры в комментах: был привит или не был? Агитировал за уколы или был антиваксом? Гибель какой-нибудь «звезды» или знакомого от банального несчастного случая вызывает чуть ли не облегчение — хотя бы можно поскорбеть по-человечески.

Как это все случилось с нами? Не могла же эта злокачественная опухоль смертецентризма поразить народы одновременно с вирусом, как осложнение? Разумеется, нет. Когда же это началось? На Западе, пожалуй, в 60-х, у нас чуть позже. Но постепенно идеал героизма и самопожертвования, попрания смерти смертью заменился идеалом сидящего в клетке хомяка, который зиждется на двух столпах — Потреблении и Безопасности. Хомяк очень любит есть, играть, спариваться и очень боится кошек. Против кошек и прочих опасностей у него есть клетка и прозрачный шар для прогулок. А также большой и мудрый Хозяин, который от всего спасет и вылечит. Хомяку не нужна Свобода с большой буквы, достаточно свободы выбирать вкусняшку из предложенных, самочку и направление, куда катить свой шар. Человек, ставший Человеком-Хомяком, ради вкусности и безопасности готов отказаться от всего. Сильно напуганный Человек-Хомяк откажется ради безопасности даже от вкусного и будет яростно кусать собрата, который мешает ее достичь. А также будет истерично требовать от других того самого самопожертвования, которое всеми фибрами презирает: прими средство, в пользе и безвредности которого не уверен, чтобы Я тебя не боялся!

Абсолютная безопасность, разумеется, так же иллюзорна и недостижима, как горизонт. Человек смертен, и внезапно, и черт, торгующий заманухой безопасности, отлично это знает. Но Человеки-Хомяки покупаются, со слезами благодарности вручая ему свои души. Дальше идет вручение тел — сперва для медицинских, потом генетических, биокибернетических и прочих трансгуманистических экспериментов. Отказавшийся от Бога и Свободы не сохранит своим ничего, превращение из хомяка домашнего в хомяка лабораторного происходит легко и незаметно.

Все это, разумеется, не значит, что разнообразных угроз и стихийных бедствий, включая эпидемии вообще и ковида в частности, не существует или что их нужно игнорировать с улыбкой Будды. Дело в приоритетах. Если они не сдвинуты от полноценной жизни при любых обстоятельствах в сторону телесного выживания и страха смерти, то все в порядке. Если сдвинуты — то смерть победила, даже если все болезнетворные микробы, хищники и маньяки с ножами завтра волшебным образом исчезнут. Тот, кто стремится во что бы то ни стало растянуть временное, отворачиваясь от Вечного, по сути — нежить.