БРИКС, ШОС и «Новый шелковый мировой порядок»

Недавно все мы стали свидетелями важнейшего события, ознаменовавшего собой начало глобальных геополитических изменений. В российском городе Уфа, на перекрестке Европы и Азии, сошлись воедино сразу несколько важных проектов и инициатив. Такого действительно никогда еще не было - в одно время в одном городе были проведены саммиты БРИКС и ШОС, встреча ОДКБ и рабочее совещание глав ЕАЭС. Итоги прошедших встреч многие эксперты назвали знаковыми, расценив их как начало новой эпохи, знаменующей оформление альтернативного Нового мирового порядка, который уже получил название «Новый шелковый мировой порядок».

Впрочем, обо всем по порядку. Совмещение времени и места проведения саммитов БРИКС и ШОС было, разумеется, не случайным. Россия, как действующий председатель обеих структур, использовало этот шанс для того, чтобы собрать вместе лидеров стран, входящих в эти структуры и тяготеющих к ним, включая членов Организации договора о коллективной безопасности и Евроазиатского экономического союза. Поскольку для всех этих структур характерно перекрестное членство, существуют объективные предпосылки для тесного взаимодействия всех указанных структур, которому необходим был только катализатор, своеобразный толчок, способный запустить весь этот процесс. И таким катализатором стал выдвинутый Китаем проект Нового Шелкового пути (Экономический пояс Шелкового пути).

Сначала в Уфе прошел саммит БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай), участники которого приняли ряд важных документов, в том числе Уфимскую декларацию, в которой высказались по большинству актуальных тем мировой политической повестки. Кроме того, были подписаны Уфимский план действий, определяющий дальнейшие мероприятия и направления работы в рамках БРИКС, стратегия экономического партнерства, соглашение о сотрудничестве в области культуры, семорандум о создании совместного интернет-сайта БРИКС и меморандум о намерениях по сотрудничеству с Новым банком развития банков стран БРИКС.

Пожалуй, самыми важными решениями, принятыми во время саммита БРИКС, стали запуск работы Нового банка развития c капиталом 100 млрд. долл. и подписание соглашения о пуле валютных резервов БРИКС объемом 100 млрд. долл. Резервный пул БРИКС сформирован за счет членских взносов стран-участниц. Главный вклад у Китая – 41 млрд, Бразилия, Индия и Россия – по 18 млрд и ЮАР – 5 млрд.

БУДЬТЕ В КУРСЕ

• 11.12.15   Ближневосточная геополитика / Михаил Ошеров
• 17.07.15   Итоги саммитов БРИКС и ШОС в Уфе: на виду и в «тени» / Владимир Павленко, Владимир Штоль
• 10.07.15   «Золотая лихорадка 2.0»: как Россия и Китай атакуют доллар / Саркис Цатурян
• 23.06.15   Диктатура «тотальных инвесторов» вместо «золотого проекта»: Окончание / Владимир Павленко

Создание пула резервных валют БРИКС направлено на поддержание финансовой стабильности в странах-участницах. То есть у них появился механизм, который позволяет получить необходимые средства в случае непредвиденных негативных обстоятельств. Глава российского Минфина Антон Силуанов охарактеризовал валютный пул как «своего рода «мини-МВФ» для стран — членов БРИКС».

Да, уставной совокупный объем запасов БРИКС в три с лишним раза скромнее, чем у МВФ, где официально, по состоянию на март 2015 года было 327 млрд долларов. Однако, разница в том, что стран, имеющих право претендовать на средства БРИКС, всего пять, то есть в десятки раз меньше, чем участников Международного валютного фонда, пользующихся его кредитами. Так что на первых порах 100 млрд долларов будет вполне достаточно «на пятерых».

Новый Банк развития БРИКС будет ориентирован, в первую очередь, на финансирование инфраструктурных проектов, которые в условиях поднимающихся экономик играют ключевую роль. Первые кредиты планируется выдать уже в начале 2016 г. Как отметил президент России Владимир Путин, «дорожная карта» БРИКС включает около 50 инвестиционных проектов и должна быть разработана до конца года. Для реализации этих проектов было принято решение о формировании постоянно действующей рабочей группы по инновациям и высоким технологиям, основной целью которой должно стать создание информационной базы проектов в этой сфере для совместного финансирования.

Планируется также создание собственной платежной системы БРИКС и участие банка в реализации проектов в третьих странах, в частности в Африке. Как сообщило Минприроды, Россия и ЮАР готовы привлечь Банк развития БРИКС для реализации совместных проектов по разведке и добыче углеводородного сырья на шельфе и суше ЮАР, участках недр РФ и иностранных государств, а также организации обучения специалистов южноафриканской компании PetroSA.

Самым важным в этих планах является то, что большая часть проектов Банка БРИКС будет финансироваться в национальных валютах государств-членов, что позволит отказаться от гегемонии доллара.

Как говорится в декларации саммита, «мы подтверждаем наличие потенциала для расширения практики взаиморасчетов в национальных валютах между странами БРИКС. Мы просим соответствующие государственные органы стран БРИКС продолжить обсуждение возможности более широкого использования национальных валют во взаимной торговле». По словам главы банка ВТБ В. Костина, страны БРИКС уже в ближайшее время смогут вести 40-50% объема взаиморасчетов в национальных валютах.

В перспективе, новый банк может перерасти роль «мини-МВФ для членов БРИКС», особенно с учетом ожидаемого определения рамок согласованной работы между Банком БРИКС и созданным в этом году по инициативе КНР Азиатским банком инфраструктурных инвестиций (АБИИ), в который входят ведущие страны Европы и Азии за исключением США и Японии. В дальнейшем же на этой базе вполне может быть образована новая финансовая группа включающая в себя, например, банк Евроазиатского экономического союза - для регионов Центральной Азии и восточной Европы, Американский банк инфраструктурных инвестиций - для стран Латинской Америки, Африканский банк инфраструктурных инвестиций - для Африки. Вкупе с АБИИ и банком развития БРИКС, эти структуры образуют глобальную финансовую сеть, альтернативную Международному валютному фонду и Всемирному банку.

Эти перспективы не столь мифически, как может показаться на первый взгляд. По мнению старшего научного сотрудника Брукингского института (Brookings Institution) Вахегуру Пала Сингха, приведенному в индийской газете «Mint», создание нового банка развития «в ответ на отсутствие реформ устаревшей бреттон-вудской системы» является «главным успехом группы БРИКС».

Стоит учесть, что и в Азиатском банке инфраструктурных инвестиций, и в Банке БРИКС одной из задач является разработка новых международных финансовых стандартов, в том числе взаиморасчетов в национальных валютах, а не в долларах, что будет применяться значительным числом стран. Причём, со временем в эту систему будут втягиваться все заинтересованные государства. Если же суммировать потенциалы созданных государствами-членами БРИКС и ШОС Банка БРИКС, АБИИ, Евразийского банка развития, фонда «Нового шелкового пути», можно с уверенностью сказать, что эпоха доминирования МВФ и Всемирного банка в рамках бреттон-вудской системы подходит к концу.

Особо следует отметить и результаты саммита ШОС, на котором главы России, Казахстана, Киргизии, Китая, Таджикистана и Узбекистана согласовали процедуру принятия в организацию двух новых государств - Индии и Пакистана. Теперь ШОС вполне можно называть «альтернативной Большой восьмеркой», хотя окончательно членство двух новых стран будет оформлено к следующей встрече лидеров в 2016 году в Индии, поскольку процесс вступления в ШОС требует подключения Индии и Пакистана к 28 основополагающим документам организации. Кроме того, официальная заявка на членство в организации поступила от Ирана.

Собственно, расширение ШОС является очень значимым событием. Индия и Пакистан приняты в ШОС, ещё несколько стран мира ожидают своей очереди. Беларусь получила статус наблюдателя, а Азербайджан, Армения, Камбоджа и Непал присоединились к ШОС в качестве партнёров по диалогу в дополнение к Турции и Шри-Ланке. Теперь большая часть Азии – в ШОС, и этот список открыт для других стран, разделяющих идеи и цели Шанхайской организации сотрудничества. «Никто никого никуда не загоняет. Вот это чрезвычайно важная вещь. Почему? Потому что все участники этого процесса чувствуют объективную необходимость в сотрудничестве. Особенно это касается необходимости создания более демократических принципов построения мировой экономики. Ну, и взаимная поддержка тоже немаловажна», — отметил по этому поводу президент России Владимир Путин.

ШОС развернулась на огромной территории от Азии до Европы и фактически стала, как отметил Сергей Филатов, Организацией Объединенных Наций Евразии (ООНЕ). При этом в нее теперь входят четыре ядерные державы, две из которых являются постоянными членами Совета Безопасности ООН. Так что вполне возможно, что вскоре пойдет речь о создании системы коллективной безопасности в Евразии, неслучайно ведь к саммитам БРИКС и ШОС была приурочена встреча членов Организации договора о коллективной безопасности.

До сих пор в рамках ШОС избегали говорить о каких-либо миротворческих миссиях и создании системы коллективной безопасности, но в условиях нестабильности в Центрально-Азиатском регионе и с учетом проблем Афганистана и угрозами переноса деятельности Исламского государства на территорию Центральной Азии и Кавказа, было бы вполне логичным и естественным, если ШОС в конечном итоге придет к выводу о необходимости создания какого-либо формата для решений по глобальной безопасности в Азии.

Силовым центром для ШОС вполне могла бы стать ОДКБ, объединяющая большинство государств-членов Шанхайской организации. Организация договора о коллективной безопасности - уникальный военно-политический альянс, едва ли не самый мирный на планете, поскольку основная часть его активности приходится на учения, а не на реальные действия, из которых выделяются лишь наблюдательные миссии и операция по предотвращению прорыва боевиков ИДУ в Узбекистан. Это, собственно, вполне объяснимо, так как данная организация создавалась, по сути, с одной целью - обеспечить хоть какую-то стабильность в военной сфере на постсоветском пространстве. Главной задачей ОДКБ является предупреждение военных конфликтов, и эта задача, в целом, была выполнена. Сейчас же на повестке дня встает новый вопрос – может ли ОДКБ обеспечить как исполнение функций по борьбе с наркотрафиком и угрозами «цветных революций», так и защиту интересов стран региона в условиях возрастания угроз со стороны ИГИЛ, Талибана, ИДУ и т.д.?

Использование Шанхайской организацией сотрудничества инструментов ОДКБ в сфере обеспечения безопасности означало бы, по сути, интегрирование ОДКБ в структуру ШОС, но это довольно сложный процесс, вызывающий также неоднозначную оценку у стран-участниц (в частности, категорически против выступает Узбекистан). Так что этот вопрос пока остается открытым, хотя подвижки уже есть. Так, можно отметить договоренность о разработке механизмов коллективного противодействия распространению наркотиков, в том числе совместных мер по ликвидации нарокопроизводства в Афганистане. И, разумеется, стоит особо выделить вопрос о разработке мер силового обеспечения безопасности инфраструктурных проектов в Центральной Азии.

Фактически, именно ОДКБ будет обеспечивать охрану строительства коммуникаций Нового Шелкового Пути, что обуславливает необходимость взаимодействия ОДКБ с ШОС, ЕАЭС и, в определенных вопросах, с БРИКС. Это, в частности, касается вопросов обмена разведывательной информацией, оказания поддержки при выявлении факторов угрозы на территории стран ШОС, проведения превентивных действий по улучшению обстановки в регионе и т.п.

Следует отметить, что именно идея Нового Шелкового пути (Экономического пояса Шелкового пути) является базой, обеспечившей уникальную возможность объединения интересов БРИКС, ШОС, ЕАЭС и ОДКБ. Первый шаг был сделан восьмого мая 2015 года в Москве, когда во время встречи президента России Владимира Путина и председателя Китайской Народной Республики Си Цзиньпина было подписано более трех десятков двусторонних договоров и соглашений, в том числе совместное заявление о сотрудничестве по ЕАЭС и проекту «Шелковый путь».

На самом деле, проекта под названием «Шелковый путь» нет. Этот термин был введен в оборот в конце ХIХ века немецким путешественником и географом Фердинандом фон Рихтгофеном, который использовал его для обозначения старых торговых путей из Китая в регионы Центральной Азии и Европу. Что же касается концепции «Нового шелкового пути», то она была предложена Соединенными Штатами, и в ней не было места Китаю. Предыстория этой концепции начинается с ввода американских войск в Афганистан под предлогом борьбы с международным терроризмом. В действительности же Афганистан интересовал американцев в большей степени как логистический центр, связывающий воедино регионы Азии под патронатом Вашингтона. Через Афганистан США хотели развернуть инфраструктуру Центральной Азии на юг континента, где довольно сильны военные и деловые позиции Соединенных Штатов. Разумеется, России и Китаю в этих планах места не было.

Собственно, под эти планы была разработана и концепция «Большой Центральной Азии», для продвижения которой в Госдепартаменте США был переформатирован южно-азиатский отдел, который стал также курировать и связи со всеми пятью центрально-азиатскими государствами, входящими в СНГ. Однако с подчинением Афганистана все оказалось далеко не так гладко, как это изначально рисовалось на бумаге, в связи с чем возникла концепция «Нового шелкового пути», предполагающая уже сотрудничество с Китаем и Россией, но оставляющая неизменными цели - привязать Центральную Азию к югу континента. Частью этой концепции, в частности, стала возникшая в 2009 году так называемая «Северная распределительная сеть» - маршрут доставки грузов для контингента НАТО в Афганистане через государства Центральной Азии. Но, как мы знаем, американский проект забуксовал, и оценивается экспертами как нереализуемый.

В этих условиях Пекин перехватил инициативу в свои руки. В 2013 году во время визита в Казахстан председатель КНР Си Цзиньпин представил свой проект - «Экономический пояс Шелкового пути», который, в целом, соответствовал древним торговым путям в Европу через Центральную Азию, Ближний Восток и Турцию. Отличием от древнего варианта стало добавление нового транзитного пути – через Россию, что, впрочем, вполне объяснимо не только геополитическими соображениями, но и стремлением обеспечить безопасность маршрута в связи с угрозами нестабильности на Ближнем Востоке.

В китайском проекте важен даже не маршрут, а программа действий, которая отражена в пяти пунктах: «1. Усиление координации государств региона в политической области. 2. Интенсификация строительства единой дорожной сети. 3. Развитие торговли путем ликвидации торговых барьеров, снижения издержек торговли и инвестиций, повышения скорости и качества экономических операций в регионе. 4. Увеличение валютных потоков за счет перехода на расчеты в национальных валютах. 5. Усиление роли народной дипломатии, расширение прямых связей между народами стран региона».

К этому можно добавить, что для Китая в настоящее время довольно важна диверсификация внешней торговли. Фактически, экономика КНР по-прежнему во многом ориентирована на экспорт, и ключевыми импортерами являются США и страны ЕС. Кроме того, если обратить внимание на внешнеторговый оборот товаров продовольственной группы, можно увидеть, что Китай имеет дефицит торгового баланса по сельхозпродукции, то есть, по отдельным группам продовольственной продукции он зависит от импорта.

Это чревато появлением угроз продовольственной безопасности страны и попытками использования данного фактора для оказания давления в политических целях, поскольку по целому ряду товаров КНР зависит от поставок из США. Схожая ситуация складывается и с экспортом – Соединенный Штаты важнейший экспортный рынок для китайских товаров.

В этих условиях реализация концепции Шелкового пути за счет ее сопряжения с ЕАЭС важна для Китая как фактор, позволяющий диверсифицировать внешнюю торговлю и получить доступ на новые рынки, что снизит не только экономические, но и политические риски, возникающие вследствие чрезмерной зависимости внешней торговли от рынков США и ЕС.

Как мы видим, на первом месте стоит как раз геополитика, и не случайно к проекту привлечены только государства, входящие в Шанхайскую организацию сотрудничества (ШОС) или состоящие в ней в качестве наблюдателей (Индия, Пакистан и Иран). Акценту на региональную координацию соответствует и взаимодействие нового китайского проекта с Евразийским экономическим союзом, что было подтверждено сначала на майской встрече лидеров России и Китая, а затем и на саммитах БРИКС и ШОС в Уфе.

На самом деле, сейчас стоит говорить даже не о Новом Шелковом пути, а о новом феномене мировой политики и экономики – идее «один пояс и один путь» - термине, используемом в качестве общего названия для двух выдвинутых Китаем взаимосвязанных концепций – «Экономического пояса Великого шелкового пути» и «Морского шелкового пути для XXI века». Как показали итоги встреч в Уфе, здесь начался процесс сопряжения «одного пояса и одного пути» с программами развития ШОС, БРИКС и ЕАЭС. И уже очевидно, что китайская интеграционная инициатива придает этим структурам новое измерение.

Для ЕАЭС, ШОС, БРИКС и пока еще не оформленной группы Шелкового пути характерно перекрестное членство. И постоянными членами в этих структурах чаще всего оказываются Россия и Китай, которые, будучи постоянными членами Совета Безопасности ООН, значительно повышают политический вес каждого объединения своим членством.

Как ядерные державы, они прикрывают своих партнеров «зонтиком безопасности», а как экономические гиганты с большими запасами сырья и финансов, они являются ядром потенциальной зоны свободной торговли беспрецедентных масштабов. Россия и Китай - две крупнейшие континентальные державы Евразии, которые, привлекая к себе окружающие страны, формируют новую геополитическую реальность.

Попытки Запада сдерживать Россию и Китай привели к обратному эффекту - Москва и Пекин стали сближаться, вопреки внешнему давлению и невзирая на попытки противодействия со стороны части внутренних прозападных элит. Это сближение породило цепную реакцию, привлекая к себе все новые и новые страны, не желающие смириться с ролью обслуги в навязываемом Западом Новом Мировом порядке.

На встречах БРИКС и ШОС, последние из которых состоялись в начале июля в Уфе, кирпичик за кирпичиком закладывается основа нового мирового порядка, который не позволит установить господство одной державы или группы стран. Этот порядок разрушает почти завершенную финансово-политическую вертикаль «глобализации», создавая новую глобализационную реальность в горизонтали, предполагающую равнозначимость всех участников – тот самый многополярный мир, о котором так много говорили, и в возможность существования которого многие даже не верили.

Добро пожаловать в «Новый шелковый мировой порядок»?!