Коррупция при аттестации работников полиции в России: мнения экспертов

Кто и каким образом должен бороться с системной коррупцией в органах? Эксперты ИА REX прокомментировали ситуацию с коррупцией при аттестации работников полиции в России.

Фёдор Яковлев — эксперт по вопросам безопасности и кризисным ситуациям, экс-сотрудник КГБ СССР:

Общеизвестно, что коррупция представляет угрозу национальной безопасности любого государства и поэтому неудивительно, что вопросами коррупции в полицейском ведомстве РФ обеспокоился зампред комитета Госдумы РФ по безопасности, заместитель председателя фракции «Справедливой России» Геннадий Гудков. Вот только сделал он это в какой-то, мягко говоря, странной для государственного чиновника такого уровня форме... через демагогические выступления в СМИ, вместо вполне логичной для его должностей подачи в Госдуму соответствующего законопроекта либо депутатского запроса.

По мнению Гудкова, переаттестация высшего руководства МВД должна проходить публично с участием депутатов Госдумы, представителей Общественной и Торгово-промышленной палат, других профильных общественных объединений. И парламентарии, и представители общественности должны знать, почему ряд высших офицеров МВД не смогли дать аргументированные ответы на вопросы квалификационной комиссии. Мы должны понимать, кто эти вопросы ставит, и какие ответы на них являются неудовлетворительными. Но нас, судя по всему, к этой работе как не допускали, так и не собираются допускать. Более того, Гудков располагает сведениями, что в некоторых регионах «переаттестация проходит очень просто — существует вполне конкретная такса, принес нужную сумму — молодец, работай, дорогой, не принес — извиняй, брат, свято место пусто не бывает». А это означает, что в результате переаттестации мы получим подразделения полиции, состоящие из взяточников.

Вообще-то, по моему глубокому убеждению, человек отличается от других млекопитающих ещё и тем, что способен предусматривать последствия от своих поступков. Уже на стадии обсуждения законопроекта о полиции десятки экспертов указывали на то, что реорганизация коррумпированного ведомства, которого россияне боятся больше, чем бандитов, теми, кто это ведомство до такого состояния и довёл, сделает уровень коррумпированности новоявленных полицаев на два порядка выше, чем прежних милиционеров. Поэтому, всё то, о чём говорит Гудков, было необходимо закладывать в закон на стадии его принятия, а сейчас добиваться его неукоснительного выполнения. Поскольку этого сделано не было, то «законодателям» сейчас остаётся только важно надувать щёки и бесцельно сотрясать воздух, чем господин Гудков и прочие «критикановы» занимаются.

Десятки скандалов, типа «станицы Кущёвской», нагляднейшим образом показали уровень сращивания милиции с организованной преступностью и, соответственно, отсутствие эффективной работы по линии собственной безопасности. А вывод, — генерал-лейтенант Юрий Драгунцов переназначен начальником главного управления собственной безопасности полиции. То есть человек, о неспособности которого организовать действенную защиту милицейских рядов свидетельствуют десятки совершенно конкретных примеров, будет теперь таким же образом «защищать» полицию.

Каким образом можно бороться с коррупцией в России, лучше всего демонстрирует коррупционный скандал в Липецком авиацентре, летчики которого предали огласке факты вымогательства у них денег со стороны руководства. По итогам «разборок» врио главкома ВВС Виктор Бондарев направил в подразделения ВВС РФ телеграмму «по принятию мер антикоррупционной направленности», в которой предложил в воинских частях установить телефоны «горячей линии», расценил «обращения военнослужащих и членов их семей по вопросам коррупционных проявлений непосредственно в комиссию ВВС, минуя соответствующие инстанции объединений и воинских частей, как недоверие граждан к компетентности непосредственного руководства с соответствующими выводами и санкциями к нему», а также указал, что «в случае получения и подтверждения в установленном порядке достоверной информации о коррупционных проявлениях в той или иной воинской части», будет рассмотрен «вопрос о прекращении дополнительных выплат офицерам основных структурных подразделений и воинских частей в полном составе»!?

Другими словами, отныне в ВВС России, наивно сомневаться, что в других силовых ведомствах РФ, в том числе в полиции, отношение к этому вопросу другое, офицеры и члены их семей могут жаловаться на коррупционные действия только тому начальнику, который их этими поборами и облагает, а если попробуют пожаловаться начальнику вышестоящему, то их накажут за проявление «недоверия к компетентности непосредственного руководства»!? Правда, в соответствии с Конституцией и законом, можно обратиться непосредственно в прокуратуру, но в этом случае, при «получении и подтверждении в установленном порядке достоверной информации о коррупционных проявлениях в той или иной воинской части», всех офицеров части лишат «дополнительных выплат», т.е., всю часть накажут материально!?

И кто же в таких условиях пойдёт жаловаться!? Не приходиться сомневаться и в том, что все офицеры, посмевшие вынести коррупционный сор из липецкой «авиаизбы» будут жестоко наказаны, — чтобы другим неповадно было. Не сомневается в таком исходе и Гудков, заявляющий, что при передаче в полицию устной(!?) информации об известных ему фактах коррупции в полицейском ведомстве им «была соблюдена определенная конфиденциальность, так как полная расшифровка данных тут же привела бы к увольнению людей, которые предоставил мне эту информацию. А я не хочу и не буду их подставлять»!? Так если этого боится зампред комитета Госдумы РФ по безопасности, поскольку даже он не может гарантировать безопасность тем, кто готов рассказать о коррупционных деяниях, то что уже говорить о «простых смертных»?

Борьба с коррупцией проста и понятна, — человек, у которого вымогают взятку, обращается в соответствующие органы, получает от них «меченые» купюры, которые вручает вымогателю, а того правоохранители задерживают и судят по закону. Главная сложность в другом, — человек, который идёт на этот шаг, должен, безусловно, верить в то, что пострадает взяточник, а не он сам вследствие своего заявления. А такой веры нет и, при таких методах «борьбы» с коррупцией, не будет. Поэтому и боится обнародовать информацию об известных ему конкретных фактах коррупционных деяний даже зампред комитета Госдумы РФ по безопасности.

Вопрос же о мотивах реорганизации милиции в полицию прост и понятен. Естественно, что дело не в смене названия, это только предлог, так же, как и пресловутая «борьба с коррупцией», — к выборам президента в 2012 году «оставшиеся в строю» сотрудники органов внутренних дел должны быть 100% лояльны к ныне действующей власти.

Григорий Трофимчук — политолог, первый вице-президент Центра моделирования стратегического развития (Россия):

Самый эффективный способ борьбы с коррупцией в органах, в существующих, подчёркиваю, условиях, — это подъём наверх, на высокие руководящие должности сотрудников третьих-четвёртых эшелонов, которым ни вчера в милиции, ни сегодня в полиции практически нельзя было прорваться на вершины (региональные, краевые, федеральные и т.д.) собственной правоохранительной системы. Надо сделать так, сформировать такую атмосферу, чтобы они дали всю информацию по коррупционным схемам и связям — а она у них имеется, в этом сомневаться нельзя — на своих действующих пока начальников, и за счёт этого гарантированно получили высокие должности.

Это будет прекрасный стимул для рывка наверх. Для этого новые выдвиженцы какое-то время готовы будут работать даже бесплатно. Параллельно с указанными «инновациями» в системе МВД можно запустить ту же самую схему внутри, например, Федеральной службы контроля за оборотом наркотиков. Общественники регулярно говорят о том, что им известны все точки во всех городах страны, где торгуют дозами, но, как, ни странно, эти пункты продолжают работать, вне всякой зависимости от поступающей в органы информации. Поэтому любой оперативник ФСКН, чтобы выбиться в люди, с удовольствием бы предоставил действующей российской власти всю необходимую информацию на своё начальство. Таким образом, надо использовать «эффект Дымовского», но с гораздо более полезным политическим КПД.

Естественно, если не менять саму систему, то со временем могут озвереть и новые назначенцы. Но до этого, всё-таки, пройдёт значительный временной отрезок, который высшая российская власть может хоть как-то использовать. С другой стороны, и у власти отпадут всякие «моральные неудобства» для того, чтобы отправить в отставку того или иного высокого руководителя правоохранительной системы, плюс необходимость оплачивать ему высокие «амортизационные» отступные после «ухода не пенсию». Всё будет сделано руками самих сотрудников системы, причём в самые оперативные сроки.

Народ России такое шоу будет только приветствовать, в отличие от холостых массовых отставок высокопоставленных милиционеров, армейских генералов и т.п. Хотелось бы сказать президенту РФ, что такие методы не воспринимаются населением РФ в положительном смысле. По той причине, что граждане России перестали верить в эффективность таких перестановок уже давно, ещё во времена Ельцина, который любил практиковать подобное «обновление власти».

Последним, в кого толпа с энтузиазмом поверила, при утверждении, был Виктор Черномырдин. После назначения его (в начале 90-х) на пост премьер-министра РФ он заявил, что собирается как бы преследовать «лавочников», имея в виду поднимающихся тогда в полный рост олигархов и непонятную рыночную систему, по отношению к которым в народе уже тогда созрела взрывоопасная ненависть. Но получив пост, Черномырдин как-то забыл о своём генеральном «предвыборном» тезисе. Постепенно у населения страны неожиданные официальные коммюнике об отставках во власти уже не вызывали никаких эмоций, кроме тупого усиления всё той же ненависти.

Поэтому через простые, шаблонные отставки здесь действовать уже нельзя. Это вызывает недоверие не к отставленным фигурам, а к тому, кто их отставляет.

Игорь Богатырёв — журналист, редактор службы новостей сетевого журнала «Полярная звезда» (Россия):

Разумеется, сложно предположить, что с коррупцией в органах будет, сможет, захочет бороться какая-либо структура, сама входящая в органы или тесно аффилированная с ними. Такого не бывает. Не случайно мы наблюдаем сегодня коррупцию во всех, без исключения, видах «органов», включая и те, что по закону должны были бы выполнять как раз надзорные, или надзирающие функции, — и в прокуратуре, и в ФСБ, и в службах собственной безопасности.

Так что, как ни гнусно оно звучит, для реального, объективного надзора и борьбы с коррупцией, очевидно, было бы необходимо одновременное обновление состава органов (с целью понижения в них коррупционной составляющей) и создание некоей новой, возможно — временной структуры по их «чистке» (про ужесточение наказаний за коррупцию в органах я уже просто не говорю). В состав, которой входили бы люди не только честные и принципиальные, но, что важно, по возможности, не отягощённые семейными узами, ибо методы давления на «непокорных» нам хорошо известны. Во всяком случае, это было бы первым шагом такой борьбы.

Мог бы привести ещё и пример, если не ошибаюсь, с послевоенной Японией, когда из-за высокой коррупционной составляющей полиции властям пришлось трижды полностью (и с ощутимыми репрессиями) менять её состав, пока они не добились выработки более-менее удовлетворяющих закон «привычек» в этой структуре.

Юрий Юрьев — политконструктор (Украина):

Технологии борьбы с коррупцией в среде силовиков отработаны ещё средневековой инквизицией, причём без учёта пыток. У преследующих коррупцию правоохранительных органов должно быть следующие права. Право на провокацию по типу медицинской, как то реакция Вассермана или реакция Манту; право на народных заседателей-присяжных в суде и право на защиту заявителей-свидетелей. И должна быть обязанность отстранять от службы взятого с поличным взяточника без права вернуться до решения суда.

Тогда потенциальные заявители-свидетели не будут опасаться заявлять о коррупции, потенциальные взяточники будут опасаться оперов-провокаторов, а по итогам в суде присяжные будут голосовать «по совести», т.е. учитывая сложившиеся в народе мнения о персонажах, и не только по материалам дела решая — вымогатель перед ними или жертва подкинутых денег.

«Сталинские» методы неприемлемы, поскольку и при Сталине была коррупция и в СССР была коррупция. Она была «безденежной», но давала те же материальные блага, только через профком, по спецталонам, в очередях, в спецраспределителях и т.п. А «безденежная коррупция» ещё опаснее чисто «денежной», поскольку создаёт действительно устойчивые, многофункциональные и многогранные стратегические сообщества по типу мафий, где коррупционность порой продолжается в нескольких поколениях и замыкается на политическую власть.

Напомним, как отметил в своём блоге депутат Госдумы Геннадий Гудков, несколько недель назад, сразу после обнародования им в СМИ информации о том, что за прохождение внеочередной аттестации взимаются деньги, МВД предложило депутату направить соответствующие данные в Департамент собственной безопасности для проведения полномасштабной проверки.

«Министерство внутренних дел России уведомляет, что так и не получило от депутата Государственной думы России Геннадия Гудкова ни одного материала о злоупотреблениях, якобы имевших место в ходе прохождения внеочередной аттестации», — говорится в обнародованном сообщении МВД РФ. «Однако до сих пор он не предоставил данных, позволяющих выявить нарушителей. О мотивах нежелания содействовать привлечению к ответственности лиц, преступивших закон, депутат также не сообщил», — говорилось в пресс-релизе.