Михаэль Дорфман: В Германии с карт Google убирают дома, а в США штрафуют за бассейны

В первом интервью ИА REX «Политическая картография Google maps» публицист из США Михаэль Дорфманом рассказал о проблемах картографического сервиса компании Google с государствами. Однако у сервиса Google maps есть проблемы и с гражданами.

ИА REX: В 2008 году популярный сервис Google maps, показывающий улицы городов, внедрили в двадцати германских городах. Неожиданно оказалось, что Google maps наткнулся в Германии на широкое народное сопротивление. 244 000 домов пришлось заретушировать по требованию их владельцев и жильцов. Чем не понравился Google maps немецким гражданам?

В США такое невозможно. Хотя американские власти могут заретушировать что угодно. После теракта 11 сентября 2001 года долгое время была замазана карта дорог, ведущих к нашей пригородной железнодорожной станции. Заодно замазали и находящуюся рядом базу фирмы, торгующей оборудованием для ресторанов. Что там было секретного — ума не приложу. Попытки граждан заретушировать свои дома не дали результатов. А тем временем муниципалитет соседнего городка Риверхед, пользуясь картами Google, начал выявлять бассейны, построенные во дворах без надлежащей и весьма дорогостоящей лицензии, и штрафовать владельцев.

В Германии понятия о приватности совершенно иные. Мой друг, житель Мюнхена, объяснил: «А откуда я знаю, как они используют.... Может при подаче кандидатуры на работу, кадровику не понравится, как я ухаживаю за своим двором... Банкир по виду моего дома станет решать, дать или не дать мне заём....» Концепция приватности в Северной Европе, в отличие от американской, — это, прежде всего, обладание контролем за собственным имиджем. В Европе не принято, как в Америке, в лоб спрашивать: где работаешь, что делаешь? Зато в Америке не принято спрашивать: что ты думаешь? Реакция немцев обескуражила Google, и в апреле 2011 они объявили о том, что не имеют планов расширять сервис показа улиц в Германии.

Оказалось, что понятие о приватности у немцев иное, чем в США. Вообще, слово privacy на русский язык перевести непросто, потому что в русском до последнего времени и понятия такого не было. Немцы запросто голышом прогуливаются в общественных парках, однако тщательно блюдут свою приватность и весьма озабочены тем, что делается с их данными. Сайт с названием, которое могут произнести только немцы —"whattheinternetknowsaboutyou« посвящён обучению компьютерной безопасности. Компьютерная безопасность и приватность преподаются в школах. Обучают здесь тому, чтобы не посвящать посторонних в свои дела. Транснациональные компании здесь постоянно под подозрением по поводу соблюдения скромности и осторожности, распоряжаясь данными вверившихся им людей. Германия первой, ещё в 2008 году, начала кампанию за усиление безопасности данных в Facebook. Facebook в Германии грозили многомиллиардные штрафы. Там же родилось движение, озабоченное неудовлетворительной безопасностью пользовательских данных на Apple iPhone 4. Транснациональным корпорациям приходится с этим считаться. Ведь Германия большая и богатая страна, и от немецкого рынка так просто не откажешься.

Движение за защиту своих данных началось в Германии задолго до появления интернета и сотовой связи. В 1980-е годы широкое движение протеста добилось того, чтобы Конституционный суд Германии запретил проведение переписи, поскольку она противоречила конституционному праву на информационное самоопределение. Суд посчитал, что люди не могут быть свободными, если они не уверены, что данные об одной части их жизни не попадут во вторую. Необычное для американцев или россиян движение Freiheit statt Angst! («Свобода, а не страх!») собирает на свои слёты тысячи людей. Под лозунгами «1984 — это сейчас» и «Руки прочь от моих данных» немцы протестуют не только против государственной слежки, но и против слежки со стороны корпораций.

Не знаю, как учат сейчас в России, но меня в советской школе учили, что пионер Вася не только всем пример, но он одинаково хорошо ведёт себя и в школе, и дома. Немцы живут по другому принципу. Моя немецкая знакомая в дневное время адвокат, работает в юридической фирме. А по вечерам она профессиональная садомазохистская госпожа. Многим клиентам адвокатской конторы может не понравиться её вторая профессия. С другой стороны, ей нежелательно, чтобы в клубе знали о её дневной профессии: «Замучают просьбами дать юридический совет». Вот и надо позаботиться, чтобы информация обо всей полноте её личности не просочилась. И это логично. У меня в Израиле был знакомый судья, любитель пения. Ему пришлось отказаться от участия в постановках оперетт Уильяма Гильберта и Артура Салливана из-за того, что его профессия стала известна труппе.

Кроме заретуширования домов, германские сторонники приватности добились от Google, чтобы заретушёвывались лица и номера автомашин, а также добилась проведения широкой рекламной кампании, где людям объяснялись их права и важность сохранения конфиденциальности их данных. Несмотря на всё это, свыше половины немцев не хотят, чтобы их дома показывали в Google. При этом большинство немцев заявляют в опросах, что не только не имеют ничего против того, чтобы разглядывать дома и улицы в других странах, но даже любят этим заниматься.

Скрупулёзность в защите своей приватности традиционно связывают с двумя тоталитарными режимами, которые пережила Германия — нацистский период и ГДР. Оба отличались страстью собирать всевозможный компромат на своих граждан, да и вообще, всяческую информацию. Однако далеко не все согласны валить всё на «проклятое прошлое». Джеймс Уайтман из Йельского университета выводит немецкое понимание приватности из средневековой этики: «Раньше за разглашение приватной информации вызывали на дуэль. Ведь нарушение приватности — это оскорбление чести.... Теперь же, вместо шпаги или пистолетов — жёсткие законы, охраняющие приватность».

Некоторые видят в немецкой чувствительности отголосок как раз нацистских времен. В отличие от других тоталитарных режимов, Третий рейх в большой мере уважал власть закона. Законы в Рейхе были бесчеловечны, но законопослушным немцам было гарантировано уважение их чести и достоинства, даже если они находились на самых нижних ступенях социальной лестницы. Таким образом нацисты боролись с коммунистами. Нацисты не обещали, подобно коммунистам, равного распределения национального богатства, зато они давали гарантию равного распределения чести и достоинства. При нацистском режиме рядовой немец приобрёл такой уровень уважения его достоинства властью и капиталом, о котором он не мог и мечтать ни при кайзере, ни в Веймарской республике (разумеется, если он не принадлежал к преследуемым группам, чьё достоинство и жизнь уничтожались самым ужасным образом). Как и другие достижения нацистского периода (система социального обеспечения, прогрессивное экологическое законодательство), эти достижения — гарантированный уровень уважения и приватности — дожили до сегодняшнего дня.

Социолог Йоахим Савельсберг выводит немецкое отношение к приватности из прусских лютеранских корней. Там проводилось чёткое разделение между общественной, официальной сферой — властью и рынком, и частной сферой, где преобладало дружелюбие, великодушие и снисходительность. Вероятно, отсюда немецкая любовь к высоким заборам, плотным шторам и закрытым дверям. Мой немецкий знакомый, сотрудник крупного финансового учреждения в Нью-Йорке, постоянно жаловался на психологический дискомфорт. Ему приходилось работать в большом, разбитом на кубикулы зале, где сверху на сотрудников смотрел супервайзер. Зато мой научный руководитель-американец неуютно чувствовал себя в старом европейском университете. Он работал только с открытой дверью и возмущался, когда его сотрудники и коллеги уединялись в своих кабинетах. Ему казалось это подозрительным.

Американская протестантская этика опирается больше на кальвинизм, с его стремлением к открытым пространствам и растворённым окнам. Кальвинизм делал упор на постоянное присутствие большого брата — Бога, от которого не спрячешься за закрытыми дверьми. Впрочем, сегодня немцев беспокоит не так большой брат, как маленькие братцы. И не только транснациональные технологические компании.

ИА REX: В других странах, кроме Германии, возникали аналогичные проблемы с картами Google или другими компьютерными сервисами из-за особенностей менталитета?

В других странах — другие заботы. В Америке с Google судятся за то, что во время сбора информации для проекта вида улиц, компания попутно собирала данные с Wi-Fi-роутеров. Адвокаты компании просили отклонить иск, поскольку информация эта находится в открытом доступе, вроде радиоволн, которые может слушать каждый. Судья всё же решил, что есть подозрение на нарушение закона, запрещающего прослушивание разговоров. Американская юстиция обрушилась на Google за то, что те размещали рекламу лекарств в Канаде. Ведь на родине свободного рынка рынок лекарств закрытый, что позволяет большому фармацевтическому бизнесу извлекать сверхдоходы на те лекарства, которые в Канаде и Европе стоят вполовину дешевле.

В Израиле, где «Вид улиц Google» только вводят, противники оккупации Палестины сделали интересный ход. Художник и политический активист Амитай Санди устраивает перед машинами, снимающими для Google, демонстрации с транспарантами против оккупации Палестины в надежде попасть в кадр и привлечь внимание мировой общественности к своему протесту. Трудно предсказать ответ израильских властей, однако можно с уверенностью сказать, что им это не понравится.

Создатели Google с самого начала понимали, что не ограничатся лишь поисковиком. Они строили свою компанию, как активную платформу для преобразований в мире. Проект картографии Google — одно из таких средств, самый важный картографический инструмент. Некоторые называют это неогеографией, где есть слой масштабируемых карт с обязательной информацией, а также слои для разных видов информации, мнений, дискуссии и диалога. Он способен в будущем сыграть очень ценную роль в общественной жизни человечества. Однако путь в это будущее тернист и ухабист.