За последние 10 лет высшая естественнонаучная школа Москвы после упадка в 1990-е годы постепенно начинает занимать достойные позиции. По словам учёных, на данный момент удалось восстановить материально-техническую базу вузов, открыть несколько научно-исследовательских институтов и на должном уровне работать над инновационными проектами. Кроме того, в Россию постепенно начали возвращаться уехавшие за границу молодые учёные, и среди них даже возникает некоторая конкуренция за места в научных организациях. Тем не менее, неразрешённых вопросов ещё много. Например, желающих получить экономическое и юридическое образование до сих пор больше, чем поступающих на иные специальности. Кроме того, всё ещё не до конца отработана система проведения ЕГЭ, что создаёт дополнительные проблемы для естественно-научных факультетов. Также, учёные связывают определённые опасения с обсуждаемыми стандартами старшей школы. По мнению специалистов, сохранение отдельных пунктов стандартов в их нынешнем виде может негативно сказаться на дальнейшем образовании. Об этом в интервью корреспонденту ИА REX рассказал заместитель директора по образовательной деятельности и молодежной политике Национального исследовательского центра «Курчатовский институт» Павел Кашкаров.
ИА REX: Что сейчас происходит с высшей естественнонаучной школой в Москве?
Ситуация с естественнонаучным образованием в классических университетах пока выглядит неплохо, потому что ещё сильны те кадры, которые получили действительно хорошее образование в советское время, кроме того, во многих вузах в образовательный процесс постепенно вовлекается талантливая молодёжь.
За последние 10 лет правительство вложило огромные деньги в совершенствование материально-технической базы вузов и сейчас многие российские университеты оснащены на весьма высоком уровне. Кроме того, два ведущих вуза нашей страны — Московский и Санкт-Петербургский государственные университеты — имеют особый статус, определённый специальным законом. Открыты 7 федеральных университетов, которые объединили образовательный потенциал целых регионов, создано 29 национальных исследовательских университетов. То есть, ведётся целенаправленная работа по поддержке высшего образования — я бы сказал, что сейчас внимания вузам уделяется даже больше, чем НИИ. Так что с этой точки зрения ситуация в высших учебных заведениях неплохая, и у студентов есть все возможности получить хорошее базовое естественнонаучное образование.
ИА REX: Например, студент хочет заняться научной карьерой и идёт в аспирантуру. Как обстоят дела с послевузовским образованием?
Как я уже сказал, оснащены вузы неплохо. Также все перечисленные университеты располагают развитой аспирантурой и отработанной системой подготовки кадров высшей квалификации — они зачастую очень плотно взаимодействуют с научными организациями, особенно в Академгородках типа Новосибирска, где аспиранты получают возможность работать на хорошем оборудовании.
Сейчас обсуждаются и уже приняты решения о том, чтобы увеличить срок, выделяемый аспирантам на завершение диссертации в естественнонаучной области. Думаю, что трех лет всё-таки мало для подготовки научной работы и, возможно, по ряду специальностей этот срок будет увеличен до четырёх лет.
ИА REX: Может ли молодой учёный рассчитывать на достойную заработную плату и каков процент молодых специалистов в научных учреждениях?
Здесь есть и проблемы, и положительные тенденции. В 90-х годах, когда ситуация с наукой была довольно плачевной, наблюдался процесс «утечки мозгов» — «brain drain». Сейчас же мы, скорее, наблюдаем процесс «brain circulation», и это нормально. Часть людей, получив учёную степень, на какое-то время уезжают в зарубежные университеты для продолжения образования и научной работы. Тем не менее, уже наметилась обратная тенденция — большое количество учёных возвращается в Россию, оставив работу в западных университетах и научных центрах. Особенно они стремятся попасть те российские учреждения, где, по имеющейся у них информации, созданы условия, близкие или превосходящие зарубежные университеты по ряду параметров. Например, в Курчатовском институте мы наблюдаем просто поток таких людей. Буквально каждый месяц объявляется молодой человек, который окончил российский университет, поработал на Западе, и теперь обращается к нам с просьбой трудоустройства. Сейчас у нас работают около 30 молодых специалистов, которые вернулись из-за рубежа. Здесь у них есть возможности сделать карьеру, добиться научных результатов. За рубежом же лишь единицы из тысяч могут претендовать на высокую позицию — всё-таки там, в основном, ориентируются на своих граждан, что естественно.
ИА REX: В связи с тем, что вы рассказали, можно ли говорить о некой конкуренции за место среди молодых учёных?
Безусловно. В такие организации, как, например, Курчатовский институт, стремятся попасть многие, поэтому у нас существует определенная конкуренция за места среди молодых ученых. Мы очень тщательно отбираем кадры, специалистов, которые хотят остаться у нас работать. Я не уверен, что такая конкуренция есть повсеместно, но таких достойных мест для научно-исследовательской работы становится в России всё больше. Это и высокотехнологичные компании, и IT-компании, где ведётся жёсткий отбор сотрудников.
ИА REX: Можно ли сказать, что на технические и естественнонаучные специальности поступает больше абитуриентов, чем несколько лет назад, когда все мечтали быть экономистами? Исправляется ли ситуация?
Последние 2 года были очень непростыми для высшей школы: началась компания по активному введению ЕГЭ и первые попытки были не очень удачными. Как вы помните, сначала не было никаких ограничений на число ВУЗов, в которые абитуриент может подать документы на поступление. Выпускники подавали заявления на поступление иногда одновременно в несколько десятков вузов. В итоге приёмные комиссии не понимали, кого они принимают, и будет ли вообще этот человек здесь учиться. Это создавало не очень рабочую обстановку именно на этапе отбора абитуриентов. Кроме того, на мой взгляд, на естественнонаучные специальности стоит отбирать людей не только по количеству баллов ЕГЭ — здесь необходим устный диалог с будущим студентом: важно выявить людей, которые умеют мыслить, а тесты не определяют креативность человека.
Например, в советское время вузы приглашали абитуриентов со всей страны, даже из глухой провинции, где школьное обучение велось не всегда на должном уровне. Но именно в процессе общения с абитуриентом можно было выяснить, способен ли этот человек мыслить, может ли развиваться, обладает ли наклонностями к научной деятельности. И если он обладал такими качествами, его брали в вуз. А пробелы в школьном образовании всегда можно восполнить. Есть множество примеров, когда такая система поддерживала детей с не очень хорошим средним базовым образованием, и они впоследствии они вырастали в крупных учёных.
А сейчас отбор в вузы не очень прост. Хотя система ЕГЭ более-менее выравнивается, но должно пройти ещё несколько лет, прежде чем к ней привыкнут вузы.
Сама идея проведения ЕГЭ была, безусловно, правильной, так как она уравнивает шансы на поступления в вузы детей, независимо от места их проживания, минимизирует возможности для коррупции. Хотя, если говорить о естественнонаучном образовании, то здесь коррупции при поступлении практически нет — из-за специфики обучения. Если человек не имеет определённых способностей, то он просто не сможет учиться, например, на физическом факультете, несмотря на любую взятку.
ИА REX: Сейчас в нашей стране активно обсуждают проект федерального государственного образовательного стандарта для старшей школы. Если он будет внедрен в том виде, в котором предлагается сейчас, как это скажется на высшем естественнонаучном образовании?
В предлагаемом проекте стандарта нет ничего негативного. Тем не менее, я, как человек, много работающий с выпускниками школ, считаю, что стандарт стоит несколько упростить, так как предлагаемая трёхступенчатая система неоправданно сложна.
Напомню, что, согласно проекту стандарта, вводятся три уровня изучения предметов — интегрированный или «нулевой», базовый и чётко ориентированный — профильный. Я бы исключил интегрированный уровень на «нулевой» степени знания. Потому что в наше время, когда научно-технический прогресс пронизывает все сферы деятельности, люди даже гуманитарного склада ума должны многое знать о развитии технологий в современном мире, состоянии природы и реально осознавать действительность. Тогда они не будут в своих суждениях опираться на слухи и на какие-то пиаровские вещи в области технологий и смогут выработать собственные суждения.
И еще. Излишняя свобода в выборе базового блока может в итоге негативно сказаться на естественнонаучном образовании. Предметы этого цикла постигать сложнее, чем гуманитарные — необходимо глубоко разбираться в сути вещей. Если часть учащихся вдруг решит, что им необходимо получать только гуманитарное образование, страна может утратить свои приоритеты в области научно-технического процесса и обороноспособности.
Я считаю, что, если у нас бесплатное образование, государство вправе заказывать специалистов определённого типа. Должно быть, на мой взгляд, какое-то планирование количества специалистов, которые нам понадобятся в будущем, необходимо построение образовательного road map’а. Иначе через 5-10 лет после введения этого стандарта выяснится, что у нас нет учащихся, которые могли бы продолжить образование в технических или естественнонаучных вузах.
ИА REX: Что вы можете сказать о современных тенденциях в области высшего образования, о новых образовательных программах, которые реализуются в настоящее время?
Современная наука требует анализа сложных систем на очень высоком уровне, что возможно лишь в случае междисциплинарного подхода. Например, для работы в области нанобиотехнологий ученому нужны знания в области и физики, и химии, и биологии... Поэтому для того, чтобы вести исследования в таком сложном направлении, нужны специалисты нового типа, которые будут вооружены междисциплинарными знаниями.
Это не значит, что нам больше не понадобятся узкопрофильные специалисты — они, безусловно, тоже необходимы. Но для того, чтобы руководить междисциплинарными коллективами, для того, чтобы видеть выше и дальше, чем эти узкие специалисты, нужны учёные высокого уровня с разносторонним образованием.
Это как раз к вопросу о стандартах: интегрировать знания надо на уровне профильного образования, а не нулевого. Ученик должен понимать, что все науки тесно взаимосвязаны и, например, не зная физики, он не поймёт химии, а не зная химии, не поймёт биологии и так далее. Познание мира лишь условно разделено на ряд отдельных предметов человеком для того, чтобы облегчить процесс его изучения.
ИА REX: Означает ли это, что вузам надо постепенно переходить к созданию междисциплинарных факультетов с интегрированными предметами?
Эта идея уже реализуется и в целом позитивно воспринимается педагогическим сообществом. Сейчас многие говорят о необходимости междисциплинарного образования, но системно его реализация началась по инициативе директора НИЦ «Курчатовский институт» Михаила Валентиновича Ковальчука у нас в институте. Мы создали новый факультет в Московском физико-техническом институте — это первый в России факультет нано-, био-, информационных и когнитивных технологий (ФНБИК), где студенты обучаются по специально разработанной междисциплинарной учебной программе. Она по-своему уникальна, и аналогов такому подходу в образовании пока нет ни в одном вузе мира.
Здесь, помимо физико-математического образовательного фундамента, студенты получают образование в области химии и биологии на уровне бакалавриата, затем будет генетика, биохимия, биофизика, молекулярная биология... Студенты с младших курсов занимаются научными исследованиями в Курчатовском институте. Здесь создан уникальный Центр нано-, био-, информационных и когнитивных наук и технологий (НБИК-центр), где ведутся научные исследования как раз на стыке наук.
Хотя, на мой взгляд, идею междисциплинарности образования надо закладывать ещё в начальной школе. Существуют исследования, утверждающие, что личность учащегося формируется за первые 4 года обучения. Имеется в виду формирование наклонностей применительно к тому образованию, которое ребёнок захочет получить в дальнейшем. На этом этапе можно легко заложить общие концептуальные вещи о том, что природа едина и разделение на предметы условно. Ведь часто даже в профильных физико-математических школах не изучают химию и биологию на должном уровне, так как считают, что у них иная специализация, хотя это далеко не так. У Курчатовского института, например, есть базовая школа им. И.В. Курчатова, с которой мы тесно сотрудничаем и черпаем оттуда большую часть наших абитуриентов для НБИК-факультета. Сейчас есть идея двигаться дальше — в частности, создать Курчатовский междисциплинарный центр непрерывного образования.
Комментарии читателей (0):