В биполярном мире, который существовал до развала Советского Союза, на каждом из его полюсов было несколько направлений векторов интересов двух систем. Динамическая система Запада имела следующие векторы мировых интересов:
— Устранение с мировой арены своего главного соперника — Советского Союза;
— Сдерживание советской экспансии и завоевание позиций на периферии советского блока;
— Обеспечение для себя благоприятных военно-стратегических позиций и поддержание военного превосходства над СССР;
— Обеспечение стабильных и дешевых источников сырья и развитие рынка сбыта собственной продукции;
— Обеспечение и развитие сфер приложения финансового капитала;
— Продвижение либеральных и демократических ценностей как наиболее способствующих обеспечению экономических и финансовых интересов системы.
Эти векторы интересов и лежали в основе тех действий Запада, которые внешне казались управляемыми из одного центра. Дело здесь не в наличии центра, хотя ряд организаций и призван был выполнять как раз координирующую роль. Дело в совпадении важнейших интересов для всех (или для подавляющего большинства) основных мировых игроков.
Вектор мировых интересов жесткой советской системы имел гораздо меньше направлений:
— Обеспечение внешних условий для собственного существования и развития;
— Неограниченная экспансия идеологии марксизма-ленинизма.
В военно-стратегической области Советский Союз тоже предпринимал ограниченные попытки улучшить свои собственные позиции, однако речь о достижении превосходства никогда не шла: военно-промышленный комплекс СССР по всем видам стратегических вооружений находился в положении догоняющего с разрывом в 5-10 лет. Государство напрягало последние силы, чтобы обеспечить хотя бы видимость паритета в этой области. Это делалось, в первую очередь, за счет крайне низкого уровня жизни населения и неразвитости бытовой инфраструктуры.
Существует ли в современном мире единый центр принятия решений (мировое правительство, вашингтонский обком) или с развалом Советского Союза у Запада не стало задач для концентрации усилий в одном направлении? На этот и другие вопросы в интервью ИА REX рассказали эксперты.
Павел Крупкин — научный руководитель Центра изучения Современности, кандидат физико-математических наук (Париж, Франция):
Доминирование США в современном мире очевидно. Но я бы не стал считать, что весь мир «берет под козырек», слыша американские приказы. Видны и Чавес, и Ахмадинежад. Китайцы гнут свою линию, выкручивает свое Европа. Кроме того, многие говорят, что США действуют по указке Израиля... А если приглядеться внимательнее к самим Штатам, то принятие решений там не создает впечатления наличия единого центра, скорее, каждое решение является результатом торговли многих центров силы, имеющих представителей в американском истеблишменте.
Владимир Коробов — директор Центра исследований южно-украинского пограничья, кандидат социологических наук (Херсон, Украина):
Задачи для концентрации усилий остались. Самое главное — инерция системы. Ведь США и некоторые другие страны некоторое время были озабочены тем, что делать с той машиной мирового господства, которая была так отлажена в период борьбы с СССР? Ведь ее невозможно одномоментно демонтировать, бросить на произвол и т.п. Возникла проблема: чем занять ВПК, Пентагон, НАТО? Какие задачи перед ними ставить? Запад успешно справился с этой проблемой. Никакого роспуска НАТО, о котором говорили раньше, не последовало, никакой демобилизации и разоружения! Не без инсценировок появились новые цели: мировой терроризм, страны-изгои, стремящиеся овладеть ядерным оружием (Ирак, Иран и т.п.), отчасти — авторитарные и ядерные — Россия, Китай и т.д. Все задачи, которые касаются экономической экспансии — сырье, рынки, интервенция капиталов — все это осталось, осталась и идеология либеральных и демократических ценностей, экспорт демократии и прав человека. Самое главное: сохранилась доминирующая роль США, несмотря на разговоры об упадке этой страны.
Правительство США и есть мировое правительство, а президент Обама и есть президент мира. Правительство США (условно говоря, не вдаваясь в известные детали финансовой системы) печатает мировые деньги — доллары США. В этом сущность мировых международных отношений. А уж как эта сущность является, какие принимает утонченные международно-правовые формы — это вопрос для специалистов в области международного права, международных отношений, мировых рынков. Говоря о «вашингтонском обкоме» мы не та уж далеки от истины, как кажется на первый взгляд. Никакой конспирологии и никакой мистики я здесь не вижу. Это реальная политика, сложившаяся практика международной жизни, воплощение права сильного, сильнейшего в нашем мире. Это право реализуется гласно, прозрачно и открыто. Об уровне управляемости процессами говорит, например, депортация Бута из Таиланда в США или преследование Ассанжа за пределами границ США. Это только последние примеры из строки новостей.
Юрий Юрьев — политконструктор (Одесса, Украина):
При капитализме многие семьи и группы интересов могут с точки зрения финансов говорить на равных с государствами, но они ничто с точки зрения военной силы. Поэтому понятие «решений» следует разделить на «военно-политические» и «финансово-политические». Единого мирового центра принятия военных решений нет, иначе бы снова резво ввели войска в Сомали и закрыли бы проблему пиратов легко и просто, а то с пиратов станется Суэцкий канал не протаранивать за выкуп, а мировому судоходству, если что — снова ходить в обход Африки. Да и панамские пираты могут возникнуть при таких гонорарах. А пока что США вынуждены врать ООН, чтобы получить санкцию на вход в Ирак, а потом оправдываться... Так что единого центра нет, есть разные государства.
А вот финансовая власть — это иное, и здесь мировой центр находится в США, эмитируя мировую валюту и храня мировые деньги, как веками назад столь же защищаемые от оккупации морем Флоренция и Англия... Правда с хранением чужих средств у них проблемы, баланс убыточный... И с мировой валютой у них стало шатко после выяснений что «Энрон» и «Ксерокс» приписывали объём продаж и даже платили налоги с этого, но эта фикция была ради роста курса акций и наживы на акциях, и если бы Бен-Ладен не атаковал ВТЦ, где хранились записи о подобных операциях корпораций, то может быть, доллар сравнялся бы с юанем по курсу... Зато эта финансовая власть ныне может организовать кучу неприятностей или хотя бы растиражировать что-то нехорошее во всемирных масштабах.
Даниэль Штайсслингер — журналист и переводчик (Лод, Израиль):
Полагаю, никакого вашингтонского обкома нет. Решения принимаются по обстоятельствам, достигается консенсус, и пытаются претворить их в жизнь, но нередко без особого успеха. Единой стратегии нет, управление глобальными процессами носит характер затыкания дырок и тушения пожаров.
Алексей Дубинский — консультант (Днепропетровск, Украина):
Единого центра нет. Многополярный мир. Несколько крупных, суверенных игроков глобального масштаба. Между ними — конкуренция, сотрудничество, переговоры. Общие задачи есть, координация усилий есть, единого центра нет. Временами у каждого из них по отдельности (особенно у «восточных») действует свой центр, единое руководство. Но всегда есть рвущиеся к власти запасные команды (центры), предлагающие свои цели, методы, планы, варианты решений. Возможно на основе разных ценностей, идеологий.
Александр Кулик — политолог, кандидат философских наук (Днепропетровск, Украина):
Существует много конкурирующих «центров принятия решений». Они весьма отличаются друг от друга по своей природе и используемым методам. Те же США не являются чем-то монолитно проявляющим свою волю. Среди этих «центров принятия решений» можно назвать транснациональные корпорации; спецслужбы ряда государств; политиков ведущих стран мира, влиятельных религиозных деятелей; владельцев внушительных состояний и даже отдельных особо талантливых авантюристов.
Юрий Шимановский — писатель, журналист (Мертл Бич, Южная Каролина, США):
Не думаю, что некое «мировое правительство» существует де-юре. Но фактически некие структуры, тяготеющие к мировой власти, конечно же, есть. Это объективно получается, исходя из экономических законов. Поскольку роль мировых денег по-прежнему выполняет доллар, то производители долларов и попадают в ситуацию, когда у них просто другого выхода нет, как управлять миром. Иначе они останутся без работы. Конечно же, американская олигархия имеет все рычаги для такого управления. Ну, грубо говоря, группа банков, точнее семьи их владельцев плюс свои люди в американском правительстве могут претендовать на звание «мирового правительства», хотя вряд ли они преследовали такую цель. Главное — деньги, а чтобы деньги были, приходится править миром.
ИА REX: Была номенклатура ЦК, номенклатура обкома, райкома. Есть ли номенклатура у мировых центров принятия решений?
Павел Крупкин:
Если взять знакомый мне корпоративный сектор, то кандидаты на топовые посты обычно поставляются: (1) кругом знакомых топовых фигур, (2) отделами кадров самих корпораций, и, наконец, (3) хедхантерами. Последние тщательно ведут подробные базы данных достойных кандидатов для руководства бизнесом. В демократических странах кандидаты на топовые политические посты поставляются партиями, на топовые профессиональные посты — отделами кадров соответствующих министерств. В авторитарных странах методы подбора руководства более туманны. В России, например, свою роль в этом плане сыграл кооператив «Озеро»...
Владимир Коробов:
Управление кадровыми ресурсами в США осуществляется иначе, чем это было принято в СССР и постсоветских странах. Конечно, у таких мировых, не побоюсь этого слова центров принятия решений, как например, Федеральная резервная система или Пентагон есть своя база кадровых ресурсов, своя так сказать элита, «номенклатура». Но для нас слово «номенклатура» означает не просто управленческие кадры, находящиеся под контролем того или иного системного управляющего органа, это кадры, которые приватизируют власть, превращают ее в частную собственность и источник внеправовых доходов. В этом смысле никакой номенклатуры в США нет.
Юрий Юрьев:
Что есть номенклатура? Она определяется по способности постоянно создавать нужные средства, технологии, угрозы. Часть из «видных общественных деятелей» потомственна, часть — избрана, а часть — назначена. Всё как всегда и везде. Вот только не вполне понятно, что же они способны решить вместо государств и как обеспечить выполнение решений. И нет того самого постоянства, что отличало номенклатуру, вселяя в народ и её саму уверенность в долговременном прогнозировании. Англия, вековая «владычица морей»? Посмотрите на фото Тони Блэра рядом с Каддафи в качестве штатного советника, «всемирный демократ» Блэр заискивающе разговаривает с гордой щекой Каддафи, который на Блэра даже не смотрит. Это целая серия фото, а не просто разовый случай. Меркель? Саркози? Азиаты? Номенклатуры нет, как нет и постоянства. В этом отношении выгодно выглядят финансовые династии, например, Ротшильдов, ныне подбирающихся к норильским монетарным металлам.
Даниэль Штайсслингер:
Едва ли. Персоналии меняются, люди порой попадают из грязи в князи, как тот же Обама.
Алексей Дубинский:
Скорее уместна аналогия со спортивными командами, когда «игрок» может перейти в другой «клуб» (внутри национальной лиги); хороший «игрок» даже после нескольких неудач, травм все равно вернется в строй и т. д.
Александр Кулик:
Конечно, нет. Право сильного, способного предвидеть и проектировать события, не нуждается в санкции со стороны бюрократических символов. «Центры принятия решений» становятся таковыми не в силу формального статуса, а в силу желания и способностей влиять.
Юрий Шимановский:
Вряд ли. Есть обычные служащие, поскольку «мировые центры» — это всего лишь крупные финансовые предприятия.
ИА REX: Задачи обеспечения стабильных и дешевых источников сырья, развития рынка сбыта собственной продукции, обеспечения и развитие сфер приложения финансового капитала подразумевают конкуренцию между США, ЕС, Китаем, Японией. Возможна ли жесткая конфронтация (войны) между новыми и старыми центрами мирового сообщества в следующем десятилетии?
Павел Крупкин:
Великие державы уже «устаканили» правила раздела основной массы ресурсов между собой — покупку через рынки и биржи. Так что военные операции по поводу ресурсов будут случаться лишь против монополистов, не желающих играть по рыночным правилам. Другое дело продолжающий место быть так называемый либеральный интервенционализм — когда те страны, которые можно назвать «Лигой демократий» будут пытаться вооруженным путем переформатировать Евразию, дефрагментировать ее. Ирак, Афганистан, кто следующий?
Владимир Коробов:
Войны в будущем не только возможны, они, к сожалению, неизбежны. Военная активность в мире никогда не прекращалась. Анализируя ситуацию, я склоняюсь к высокой вероятности войны на Дальнем Востоке, это военный конфликт между США и Китаем, который может принять формы корейского конфликта, китайско-японского конфликта, и даже российско-японского конфликта. Источником военной угрозы остается Черноморско-Каспийский регион, не снята с повестки дня готовящаяся война США против Ирана, возможен новый вооруженный конфликт на Кавказе и в Закавказье — это ситуация вокруг Грузии, Нагорного Карабаха, Нахичевани и т.п. Дай Бог, чтобы войны не было.
Юрий Юрьев:
Войны возможны всегда, в отличие от всемирных успехов, глобальных изобретений, планетарных достижений. А есть ещё и историческая обида колоний на метрополии. И нам здесь важно показать, что колонии угнетали не «белые люди» вообще, а конкретные государства и конкретные финансовые династии. А показывая это — обладать за спиной вооружением, способным удержать от нападения.
Даниэль Штайсслингер:
Война вряд ли, ибо все центры силы имеют ядерное оружие и зависимы от инфраструктуры, которую последнее сводит к нулю. Скорее, те же методы, что и во время Холодной войны — провоцирование локальных войн и поддержка сторон.
Алексей Дубинский:
Не вижу причин для серьезной конфронтации в ближайшем десятилетии. Упущенная выгода от прекращения сотрудничества между этими центрами значительно больше потенциальных приобретений. А для успокоения народных масс — продолжение легализации наркотиков и создание виртуальных компьютерных миров выглядит предпочтительней, чем всеобщая мобилизация.
Александр Кулик:
Я бы не стал в марксистских терминах трактовать задачи функционирования «центров принятия решений». Не всё определяется экономической целесообразностью. Военное противостояние вполне может быть — но не из-за желания заполучить новые источники сырья (эта идея устарела ещё в ХХ веке), а из-за того, что население развитых стран слишком долго было лишено духовных стимулов для развития. Застой ведёт к деградации общества, а война (реальная или же иллюзорная) часто рассматривалась политиками в качестве панацеи от общественных недугов.
Юрий Шимановский:
Больше всего меня беспокоит судьба Европы, которая экономически, исторически и культурно тяготеет к России, но США пытаются посадить ее на цепь чисто политическими методами и блоками. К тому же существование американских войск в Европе приводит к тому, что европейцы считают себя до сих пор оккупированными после второй мировой войны. Возможен взрыв. Двадцать лет назад русские вывели все свои базы, а американцы — нет. Вот и получается, что русские — хорошие, а американцы — плохие.
Комментарии читателей (0):