Anyone who cannot condemn the hatred, oppression and violence of Radical Islam lacks the moral clarity to serve as our President <…>The fight will not be limited to ISIS. We will decimate Al Qaeda, and we will seek to starve funding for Iran-backed Hamas and Hezbollah. (D.Trump, 15.08.2016)
Могло показаться, что технология «цветных революций» была разработана американскими специалистами эксклюзивно для постсоветского пространства и направлена исключительно против России и ее геополитических интересов. Такие «открытия чудные» нет-нет, а и можно услышать в СМИ. Однако практика последних лет показывает, что стратегия «управляемого хаоса» использовалась США не только для восточноевропейского и евразийского направлений.
Ближний Восток и Северная Африка (БВСА) всегда были сосредоточением самой изощренной «геополитической игры». Стратегические запасы энергоресурсов и критические для мировой торговли транспортные коммуникации не дают региону выпасть из поля соперничества «великих держав» и более мелких, но часто более амбициозных региональных «шахматистов». Рассмотрим широкими мазками БВСА через призму геополитических задач известных заинтересантов «цветных процессов».
После разрушения СССР в головах и текстах американских неоконов, которые затем заняли высокие посты, например, в Администрации Дж. Буша мл., появляется концепция «Новый американский век» (Project for the New American Century). В ней была сформулирована предельно простая цель - глобальное лидерство, а в параллели выдвинут тезис о необходимости раз и навсегда покончить с режимами, которые американским интересам враждебны. Отметим – не США, а их интересам, суть которых всегда сводилась к максимально широкому экономическому контролю и доминированию. По означенным выше геостратегическим соображениям внимание американцев в конце 20 века было сфокусировано на Ближнем Востоке. Настолько, что даже Латинская Америка (на некоторое время) выпала из зоны непосредственного внимания и ударилась в «социалистический ренессанс».
Наиболее удобной «точкой входа» в БВСА был на тот момент Ирак, руководство которого выставлялось как главная угроза «прогрессивному человечеству». Среди ключевых задач значилась смена режима и отстранение от власти С.Хусейна, что, по вполне обоснованному мнению неоконсерваторов, должно было привести к изменению баланса сил в регионе. Кстати, многолетняя история взаимоотношений повешенного за голову президента Ирака и «вашингтонских элит» - тема отдельного разговора. Кратко можно только с уверенностью сказать, что она является одной из самых трагических новелл о предательстве в XX веке.
Вашингтонским стратегам уже тогда в 90-х было понятно, что «гибридные инструменты» – это будущее мировой политики. Поэтому на официальном уровне США были предприняты не только известные военные и дипломатические акции против Багдада. В 1998 г. президент Б.Клинтон подписал закон о «Либерализации Ирака», который предполагал установление «демократического правительства» в стране и военное обучение оппозиции С.Хусейна, а также - оказание финансовой поддержки лицам из так называемой «демократической» оппозиции (в массе своей проживавших в странах Западной Европы, Персидского залива, Турции, Иране и т.д.).
Однако терпения «ястребам» в кабинетах Белого дома всегда не хватало. Не добившись быстро желаемых результатов, они использовали «старые козыри» - авиацию и морскую пехоту. Военная агрессия западной коалиции против Ирака в 2003 г., сопровождавшаяся ростом числа и возможностей самореализации для всевозможных террористических организаций, стала тем ключом зажигания, который запустил процесс «тотальной хаотизации» всего пространства Ближнего Востока. Последствия этой политики мы можем наблюдать сейчас. Повсеместно вмешательство США привело к разрушению десятилетиями, если на столетиями, выстраивавшихся внутригосударственных механизмов – сложнейших систем сдержек и противовесов, где в расчет брались даже такие факторы, как родоплеменные и клановые взаимоотношения. В итоге - террористическая организация ИГ, выросшая на почве «Аль-Каиды» при негласном поощрении Вашингтона, укоренилась именно в Ираке. Там она нашла широкую поддержку в рядах бывших офицеров армии С.Хусейна, среди изгнанных из политической жизни страны членов ПАСВ («Баас»).
Уже в ходе второй иракской капании американцы выдвинули на внешнеполитическую авансцену доктрину демократизации всего ближневосточного региона – «Большого Ближнего Востока». Как в 2005 г. выразился президент страны Дж. Буш: «…появление в самом сердце региона «свободного» Ирака будет жестким поражением сил тирании и служит своего рода сигналом всем – от Бейрута до Тегерана, что свобода может стать будущим каждой страны. Тем самым открывается дорога для «глобальной демократической революции».
Буш давал понять, что стратегия вмешательства извне с последующим установлением своей «виртуальной оккупационной администрации» может распространиться далеко за пределы Багдада. Такое стремление привело и к увеличению финансирования американских «мягкосиловых» проектов в регионе, что стало фактическим материальным базисом для событий т. н. «Арабской весны». Сутью и цель явления являлось перекраивание геополитической карты БВСА.
Соединенные Штаты без стеснения взяли курс на «снос» неугодных ближневосточных режимов и устранение их лидеров, т.к. М.Каддафи и Б.Асад. Обладая относительной полнотой разведывательной информации и хорошей системной ее аналитической обработкой, они не могли не понимать, что государства региона погрязнут в хаосе, а к рычагам управления с большой долей вероятности потянутся разношерстные радикально-религиозные и террористические группировки. Об этом, например, публично предупреждали такие авторитеты американской геополитической мысли, как З.Бзежинский и Б.Скоукрофт. Ровно об этом говорили в один голос все российские эксперты и дипломаты. Говорили - в том числе и американским партнерам. Т.е. раскрученное либеральными СМИ утверждение, что США якобы оказались полностью неготовыми к революционным событиям на севере Африки и в странах Ближнего Востока из-за того, что «не ведали, что творили» - совершенно не соответствует действительности.
Конечно, системный социально-политический кризис в арабских странах развивался на протяжении десятилетий и, во многом, стал одной из ключевых причин «революционных событий». Однако это не противоречит тому, что «внешняя управляющая сила», опираясь как раз на объективно существующие в государстве проблемы, подпитала и использовала энергию «арабской улицы» для реализации своих геополитических целей.
Важно отметить, что всплеск «Арабской весны» стал новой эволюционной ступенью «цветных технологий» (версией 2.0). В их боевой арсенал в полный рост вошло использование информационных технологий.
Задолго до активной фазы «Арабской весны» американскими структурами и соответствующими службами велась предметная подготовке целевых «групп влияния» в странах БВСА для консолидации оппозиционных деятелей и кристаллизации протестности. С начала 2000-х годов США реализовали огромное количество программ по созданию в регионе слоя прозападных граждан, связывающих идею демократических преобразований в своих странах с картиной «лучшей жизни», которую они видели в иностранных СМИ и продукции самых разных «фабрик грез». Орудием западных политтехнологов была, например, публичная дипломатия – обмены, конференции, семинары, выставки. В 2006-2011 гг. активно использовались социальные сети для развития протестного движения («digital activism»), особенно - среди молодежи.
Так называемые «образовательные обмены» также эффективно способствовали реализации поставленных задач. Тысячи молодых арабов были вовлечены в этот процесс. Если в 2007 г. в программах «в области развития демократии» Госдепартамента США приняли участие 47 тыс. египтян, то в 2008 г. цифра достигла уже порядка 149 тыс. В 2003-2004 гг. в Тунисе самые активные и заметные члены оппозиции получили приглашения в США. Безусловный упор делался на молодежь, часто не имевшую возможности получить достойное отечественное образование. Вся эта активность «внешних сил» прекрасно накладывалась на многочисленные социальные проблемы в большинстве арабских стран, такие как высокий уровень безработицы (особенно среди молодых), отсутствие развитых «социальных лифтов», имущественное расслоение, пережитки родоплеменных отношений, закрытость политических систем. В данном контексте возможности, которые предоставляли арабским юношам и девушкам западные «прогрессоры», смотрелись еще заманчивее. Тем более, что со сходными антиправительственными лозунгами прекрасно работали и продолжают работать агитаторы всевозможных религиозно-экстремистских организаций. А часть из них – с экранов глобальных СМИ. Достаточно ознакомиться с выступлениями духовного лидера «мусульманских братьев» Юсефа Кардауи на волнах «Аль-Джазиры».
Примечательно, что за несколько лет до того, как по всему БВСА разразилась горячая фаза «арабской весны» США увеличили агентурную активность в Интернете. Велась работа по созданию среды для инклюзивного подключения оппозиционных блогеров из стран региона, которые затем объединяли других оппозиционно настроенных граждан некой совместной, «правильной» повесткой дня. На практике – через трансляцию точки зрения западных СМИ на любые события, происходящие в той или иной стране. Весной 2010 г. в США проводились курсы для сетевых активистов из Туниса, Ливии, Марокко, Алжира. Их натаскивали на современные технологии демонтажа политических режимов - «твиттерно-фейсбучным» приемы конфликтной мобилизации в условиях арабского Востока. Когда же «революционные» события в Тунисе, Египте, других странах переросли в открытое противостояние с властями, в сети появились правительственные твиттер-аккаунты (tech@state, e-diplomacy, i-diplomacy). С их помощью в оперативном режиме передавались сообщения, призывающие к конфликтной мобилизации масс. «Цветная революция v.2.0» стала реальностью.
Начавшийся с публичного самосожжения бунт в Тунисе в конце 2010 г. привел к «жасминовой революции», в результате которой лишился власти законный президент Бен Али, а к руководству страной пришли представители фактически исламистских партий, многие годы прожившие в изгнании в европейских столицах (Лондон). События в Карфагене эхом отозвались в соседнем Египте, где на протяжении нескольких десятилетий у власти находился по-восточному авторитарный, но вполне прозападный политик - Х.Мубарак. После массовых акций протеста, сопровождающихся давлением со стороны США и ЕС, умеренный и светский египетский президент был вынужден уйти, а затем подвергнут позорному суду. Что не было удивительным - к власти в Каире пришли «Братья мусульмане» М.Мурси. И только вмешательство египетских военных в 2013 г. вернуло страну в нормальное русло. В 2011 г. в Бахрейне чуть не случилась «жемчужная революция» - поднялось шиитское население (по официальным данным составляет 75-80%). Выступления были задавлена войсками ССАГПЗ, фактически оккупировавшими эмират.
Впоследствии к цепочке революционных событий присоединился ряд других государств БВСА. Среди них следует выделить региональные центры – Ливию, Сирию и Йемен. В отношении первых двух американцами исподволь предпринимались комбинированные действия с опорой на скрытое вмешательство без широкой огласки – обучение внутренней оппозиции, помощь ей оружием, боеприпасами, материальными средствами и открытое вмешательство – военное вторжение силами НАТО, создание так называемых оппозиционных, антиправительственных коалиций, состоящих из профессионально обученных террористов. Йемен стал жертвой американских союзников – монархий Персидского залива. В итоге во всех трех странах региона даже в 2017 г. продолжается кровопролитие, а политический процесс – едва теплится.
Итак, провозглашенные Западом планы по трансформации региона Ближнего Востока и Северной Африки стали печальной реальностью. Изменение регионального баланса сил привело к нарастанию турбулентности, которая открыла экстремистам и религиозным фанатикам дорогу к власти и дала широкое пространство для маневра. Сирийская ситуация в полной мере подтвердила обоснованность этих выводов. Даже сегодня, когда целый комплекс факторов фактически привел официальные власти в Дамаске к необходимости политических переговоров с людьми, еще вчера стрелявших в бойцов армии и ополчения. Женевские и астанинские переговоры в этом смысле – тяжелый договор с наименее радикальными из этих сил.
Важно помнить, что эта «кровавая пантомима» не может не иметь вполне конкретных геополитических смыслов. Было бы наивным предполагать, что все затраченные силы и средства наши партнеры вливают в регион исключительно ради священной цели «демократизации» стран и народов. Если задаться вопросом о целеполагании, наиболее логичной выглядит следующая версия.
Хаотизация Ближнего Востока привела к созданию системы трамплинов для переноса конфликтного потенциала на пространства Европы и шире - Евразии. «Геополитическими воротами» здесь должны стать Турция - в Восточном Средиземноморье, Ливия - на Севере Африки, Афганистан - в Центральной Азии. При этом характерной особенностью этапа 2.0 стало применение «протестных технологий» даже в отношении относительно прозападных региональных режимов. События в Турции в 2016 г. только укрепляют эту оценку.
Примечательно, что свергнутые и поставленные на грань уничтожения режимы в целом проводили анти-исламистскую политику. Т.е. пространство региона как будто намеренно расчищалось для различных террористических группировок. Напомним в скобках, что тактика привлечения англосаксами в свои геополитические проекты джихадистов не является принципиально новой. Теми же методами англичане на протяжении двух столетия пытались добиться превосходства в рамках «большой игры» на Кавказе, во владениях Оттоманской Порты, в Индии и Средней Азии. Ровно теми же методами работал Вашингтон в Афганистане и Пакистане против СССР.
Однако именно в пост-биполярное время террористическая активность различных группировок в регионе стала излюбленным и грозным геополитическим оружием в руках внешней управляющей силы. США вернулись к использованию старой тактики, которая принесла им солидные дивиденды в период двух мировых войн. Используя геостратегическое положение – два океана, удаленность от очагов напряженности и при этом организуя широкую коалицию для борьбы с терроризмом, они воссоздали британскую тактику «странной войны» - т.е. видимость борьбы, где силы Порядка одновременно «невидимой рукой» подпитывают силы Хаоса. При этом основной выгодоприобретатель – надежно укрыт от негативных последствий происходящего.
На практике в БВСА происходит дальнейшее перекраивание госграниц (т.н. «балканизация»), сопровождаемое понижением контроля со стороны национальных государств над ресурсами и основными путями их транспортировки, осуществляется реколонизация суверенных экономик через их системную деградацию. В этих целях могут использоваться как военные методы уничтожения инфраструктуры, так и введение экономических санкций.
Вот как в сентябре 2016 г. ситуацию в БВСА описала Кристин Лагард, шеф подконтрольного американским финансистам МВФ: «В регионе насчитывается свыше 20 млн перемещенных лиц и еще 10 млн беженцев — в масштабах, не виданных с конца Второй мировой войны. Огромные гуманитарные издержки, связанные с этими конфликтами, трудно себе представить.
Также значительны их последствия для экономики. Значительная часть производственного капитала в зонах конфликтов разрушена, велики потери личных состояний (богатства) и доходов, и качество человеческого капитала снижается в связи с отсутствием рабочих мест и образования.
МВФ, наряду с международным сообществом, будет призван оказать содействие в восстановлении экономики после окончания конфликтов. По этой причине мы более внимательно рассмотрели экономические задачи, поставленные этими конфликтами, а также варианты управления директивными органами восстановлением экономики после конфликта».
Однако такое состояние БВСА одновременно решает несколько задач, стоящих перед американской элитой. Среди них такие простые, как поддержание жизнеспособности своей экономики, в т.ч. путем обеспечения военных заказов по линии ВПК, разбалансировка экономик-конкурентов (ЕС, КНР, ЕАЭС). Но главное — это удовлетворение интересов транснационального капитала (с «портом приписки» в США), который расширяет доступ к рынкам и ресурсам, перекраивает логистические схемы и извлекает из всего этого вполне ощутимую прибыль.
Сложно представить, что американский бизнес в одночасье откажется от данной схемы после смены «караула» в Белом доме. Можно ожидать беспрецедентного давления на новую Администрацию – если представить себе, что президент-бизнесмен еще на этапе предвыборной кампании не утряс все спорные вопросы с представителями Бильдербергского клуба. Того самого, среди основателей которого значится Генри Киссинджер, в свои 94 года консультирующий Дональда Трампа и размышляющий над тем, как сблизить Соединенные Штаты с Россией. По оценкам Всемирного банка (подконтрольного США международного финансового учреждения) реконструкция только сирийской экономики потребует от 180 млрд долл. Раньше Вашингтон, в случае военной победы «дружественных» оппозиционных сил, рассчитывал бы на подавляющую часть этого «тендерного пирога». Теперь – наверняка тоже, но в другом формате.
Кроме того, в результате описанной нами американской политики в разы увеличилась мощность «демографического оружия» - потоки мигрантов, в ряды которых просачиваются подготовленные члены террористических ячеек, способны участвовать в массовых беспорядках на местах или организовать диверсии и террористические акты. Европа, а также экономика ЕС, ощущают это давление на себе. Отметим в скобках, что цифры, приведенные К.Лагард – очень оптимистичные.
Важный вектор хаотизации направлен на пространства «хартлэнда» Евразии, прежде всего - в Россию и КНР. Например, внутри подразделений ИГ ведущие должности ранее занимали преимущественно этнические арабы – сейчас же выходцы стран СНГ, из китайского Синьцзяна и с российского Кавказа. Неоднозначная внутриполитическая обстановка в государствах Средней Азии позволяет террористам рассчитывать на эти территории, как на перспективные точки опоры. В нашу страну активно проникают эмиссары-вербовщики и отдельные боевые ячейки террористов – борьба с ними уже давно стала каждодневной задачей российских правоохранителей. Китай сталкивается с повышением уровня активности уйгурских сепаратистов, пытающихся дестабилизировать ситуацию внутри Синьцзянь-Уйгурского автономного района, который по некоторым данным является точкой базирования части китайского ядерного потенциала.
Захочет ли Администрация Трампа свернуть со столь хорошо отработанного американцами за последние десятилетия пути или «AMERICA FIRST!» станет всего лишь переложением «Project for the New American Century» - никто из политологов в трезвой памяти не поставит и «ломанного цента». Но надежда, как говорится, есть – см. эпиграф.
Дмитрий Егорченков — заместитель директора Института стратегических исследований и прогнозов РУДН, специально для REX
Комментарии читателей (0):