Президентские дебаты в США: важнейший атрибут демократии или «опиум для народа»?

22 октября 2016  00:21 Отправить по email
Печать

Как заметил известный американский юморист Фрэнк Хаббард, – «Каждый готов проголосовать за самого лучшего, но тот никогда не выставляет свою кандидатуру». Президентские выборы в США 2016 года являются бесспорным доказательством этого тезиса.

Впервые в истории американцы будут выбирать президента по принципу «из двух зол наименьшее», поскольку ни Хилари Клинтон, ни Трамп не имеют высокого рейтинга одобрения. Около 60% американцев не хотело бы голосовать ни за одного из кандидатов от двух главных партий.

В таких условиях от главного медийного события предвыборной гонки, телевизионных президентских дебатов, ожидали чего-то, способного скорректировать реалии этих выборов – скандальных, противоречивых, гротескных. Вопрос о силе влияния теледебатов на ход самой интригующей борьбы за президентское кресло в истории США требует ответа. Повлияли ли три прошедших раунда споров между Х. Клинтон и Д. Трампом на американских избирателей? Какова роль теледебатов в современном политическом процессе? Что это – спланированное шоу или неотъемлемый инструмент демократии?

Становление традиции

Практика проведения телевизионных президентских дебатов в ходе предвыборной гонки берет свое начало в 1960 г., когда Ричард Никсон боролся за Овальный кабинет с Джоном Кеннеди. Все началось с того, что президент канала NBC Боб Сарноф предложил кандидатам обеих партий принять участие в цикле из восьми передач «Встреча с прессой». Цель, которую преследовали крупные телеканалы (предложение NBC через несколько недель было повторено каналами CBS и АВС), заключалась в восстановлении репутации телевидения после ряда громких скандалов с помощью серьезных передач высокого уровня общественной важности. Для кандидатов же это стало серьезной «проверкой на профпригодность»: им предстояло атаковать оппонента не за глаза, а лицом к лицу, сохраняя при это президентское достоинство на глазах у аудитории беспрецедентного масштаба. Первые в истории телевизионные словесные поединки между кандидатами в президенты были призваны помочь избирателю сравнить позиции кандидатов по ключевым вопросам их программ, а две встречи кандидатов с избранными представителями прессы были нацелены на освещение вопросов, больше всего волнующих население.

За более чем пятидесятилетнюю историю телевизионных президентских дебатов их формат и содержание претерпели существенные изменения. С 1984 г. дебаты стали проходить в присутствии зрителей, и раунды с участием журналистов постепенно эволюционировали из совместной пресс-конференции в формат town-hall (неформальную встречу кандидата с избирателями, где им позволено напрямую задавать ему вопросы). Считается, что информативность дебатов только выиграла от этой перемены, потому как повестка, сформированная панелью журналистов, далеко не всегда совпадала со списком наиболее актуальных, по мнению зрителей, проблем (этот феномен получил название «тройной повестки», так как сами кандидаты тоже имели свой собственный набор тем, к которому они пытались свести дискуссию).

Следует отметить, что несоответствие содержания дебатов интересам избирателей было не единственным поводом для сомнений в успешности выполнения телевизионными дебатами своих функций. Еще на заре существования этой политической традиции ряд исследователей отмечали, что переход предвыборной полемики в медийное пространство грозил серьезным смещением фокуса с содержания дебатов на их форму, то есть на внешний вид кандидатов, их остроумие, манеру речи. История про потеющее и болезненное лицо Никсона, обрамленное «вечерней щетиной», является хрестоматийным примером влияния внешности политика на впечатление избирателей, ведь по данным социологических опросов, те избиратели, которые слушали первые дебаты по радио, гораздо выше оценили выступление Р. Никсона, нежели зрители.

Как бы то ни было, с годами телевизионные президентские дебаты прочно вошли в избирательный процесс США, и на сегодняшний день их подготовка приобрела масштабы, сравнимые с самими выборами. Одним из важнейших элементов подготовки, скрытым от общественности, являются секретные переговоры представителей кандидатов, в ходе которых достигнутые договоренности закрепляются в Меморандуме взаимопонимания. Эта практика была установлена после первых дебатов 1960 г., когда стороны устно договорились о том, что не будут использовать во время дебатов заранее приготовленные записи, но на третий раунд Джон Кеннеди пришел с несколькими листами текста (как потом объяснял его представитель штабу взбешенного Р. Никсона, это была речь президента Дуайта Эйзенхауэра, которую Кеннеди собирался цитировать). Чтобы избежать подобных казусов в дальнейшем, стороны в письменном виде устанавливают ряд правил, которых обязуются придерживаться в ходе дебатов. Например, Барак Обама и Митт Ромни обязались воздерживаться от прямых вопросов друг другу в Меморандуме 2012 г. Меморандум 2016 года не был опубликован, поэтому экспертам остается только гадать, какие ограничения установили друг другу Х. Клинтон и Д. Трамп.

Теледебаты 2016: особенности и результаты

Первые дебаты между Хилари Клинтон и Дональдом Трампом установили абсолютный рекорд по количеству зрителей – 84 млн человек. Их ждала, затаив дыхание, вся Америка. Исторически, первые дебаты всегда играли самую важную роль с точки зрения привлечения внимания к кампании, кроме того, после первого раунда дебатов большая часть неопределившихся избирателей выбирает себе кандидата, поэтому первое впечатление действительно обещало быть определяющим. Несмотря на то, что кандидат от Демократической партии Хилари Клинтон считалась фаворитом в предстоящих теледебатах, интрига все равно сохранялась: никто не мог предугадать, какую линию поведения выберет Трамп, как оба кандидата будут отвечать на вопросы о компрометирующих их эпизодах.

Дисциплинированная и подготовленная Клинтон справилась со своими первыми президентскими дебатами гораздо лучше ее оппонента. Главным преимуществом экс-госсекретаря было наличие четкой программы, в отличие от не всегда логичных и убедительных монологов Трампа, изобилующих повторами и порой явными глупостями. Грамотная подготовка тезисов, написанных, вне всякого сомнения, профессионалами политической риторики, а также игра на контрасте с нервным и несдержанным стилем Трампа создали ей более располагающий имидж, нежели у кандидата от республиканцев.

В целом, в ходе первых дебатов в риторике кандидатов ничего принципиально нового не прозвучало. Вопросы, сформулированные модератором, были довольно общими, требовавшими от кандидатов просто повторить основные тезисы своих предвыборных программ. Что касается второй основной функции дебатов – дать зрителю возможность оценить кандидата не как продукт политического пиара и избирательной пропаганды, а как человека со своими сильными сторонами и слабостями – эти дебаты показали многое. Например, детскую черту Трампа – покрывать старую ложь новой, или его любовь к «переводу стрелок». Если же говорить о Клинтон, то, кажется, никакие дебаты не могут пробить брешь в ее панцире политика – ее хладнокровие и картонная улыбка в ответ на нападки Трампа не покидали ее на протяжении всего поединка. С одной стороны, это характеризует ее как опытного и сдержанного политического деятеля, а с другой – а есть ли за этой маской человеческое лицо? За полтора часа компиляции программных текстов, заранее заготовленных острот и выпадов против Трампа оно едва ли «всплывало на поверхность».

Одним словом, свою образовательную функцию теледебаты выполнили только для мало интересующихся политикой людей, более искушенному с информационной точки зрения избирателю они преподнесли лишь пыльные скелеты в шкафу Трампа. Клинтон припомнила ему, в частности, судебное преследование 1973 года. Кроме этого, дебаты показали главные недостатки кандидатов: Трамп за все время гонки так и не сумел войти в образ серьезного политика, время от времени позволяя себе реплики на грани фарса (чего стоит только его ответ на обвинение Клинтон, что он не платил подоходный налог, «Это означает, что я умен»), в то время как Клинтон не смогла ни на минуту выйти из этого образа.

Вторые дебаты удивили многих. Дональд Трамп, судя по опросам и большинству экспертных оценок, опять не выиграл дебаты, но, по крайней мере, выглядел на этот раз гораздо достойнее, чем в первом поединке, признанном провальным даже его сторонниками. Его позиция не раз оказывалась более убедительной, чем аргументы Клинтон, особенно по вопросам внешней политики, которые считаются сильной стороной программы Трампа. Что касается самой Клинтон, то в этот раз модераторы задали ей гораздо больше неудобных вопросов и со многими из них она откровенно не справилась. Ее соперник же вовремя указывал на нестыковки и слабые места ее ответов, не раз вызывая аплодисменты аудитории.

Показателен, в частности, непростой вопрос от модераторов, может ли политик быть двуличным (подразумевая известные слова Клинтон о том, что политик может иметь публичное и личное мнение по ряду вопросов), госпожа Клинтон попыталась достаточно неуклюже выкрутиться, связав свои слова с художественным фильмом об американском президенте Аврааме Линкольне, а спустя полминуты уже объясняла модератору, «что на самом деле тут происходит». А именно, что Владимир Путин и правительство России стоят за недавними хакерскими атаками, цель которых – повлиять на исход президентских выборов. Столь молниеносный переход выдал желание Клинтон как можно скорее вернуться с зыбкой почвы трактовки компрометирующих ее высказываний на любимую изъезженную тему «русского следа» во взломе серверов Демократической партии.

Однако гораздо больше компрометирующих моментов пришлось на долю кандидата от Республиканской партии. Когда у него спросили, действительно ли он совершал те сексуальные домогательства, которыми он хвастался на пленке, ставшей достоянием общественности несколькими днями ранее, сбивчивый ответ Трампа был смесью из оправданий и обещаний уничтожить Исламское государство, причем совершенно неуместных упоминаний об ИГИЛ было явно больше. И хотя использование подобного компромата 11-летней давности не самым лучшим образом характеризует и предвыборный штаб Клинтон, репутации Трампа был нанесен еще один удар, отразить который с помощью заявлений «Я глубоко уважаю женщин, никто не уважает женщин больше, чем я», естественно, невозможно.

Еще одним слабым местом позиции Трампа является исламофобия, которая, хоть и снискала ему популярность на волне страха перед радикальными исламистскими террористами, все же серьезно вредит его имиджу. В ходе вторых дебатов тема исламофобии в стране была поднята зрительницей-мусульманкой, которую интересовало, как кандидаты будут бороться со сложившимся предубеждением против людей, исповедующих ислам. Провал Трампа в этом вопросе не был виной Клинтон, хотя она не преминула заметить, что негативная риторика Трампа по поводу мусульман вредит сотрудничеству США со странами Ближнего Востока, а также используется вербовщиками ИГИЛ для привлечения сторонников. Трамп собственноручно похоронил надежды своих сторонников на то, что их кандидат сумеет нивелировать последствия своих откровенно глупых и вызывающих комментариев по поводу мусульман, потому что его ответ можно свести к тезису «на все всегда есть причина – посмотрите на Орландо, башни-близнецы, Париж», фактически называя радикальный ислам достаточным основанием для исламофобии. Если кто-то из более чем трёхмиллионного мусульманского населения США и колебался в своем выборе, то вторые дебаты, несомненно, помогли им принять решение.

Что касается информационной составляющей вторых дебатов, то, теоретически, подобранные модераторами и аудиторией вопросы обещали более глубокую и вдумчивую дискуссию о методах и средствах борьбы с самыми разными проблемами – неравномерным распределением доходов, неоправданно высокой стоимостью медицинских страховок, исламофобией, сирийским кризисом. Однако оба кандидата так часто уходили от темы, что большинство попыток добиться от них вразумительных комментариев потерпели поражение

Отдельного упоминания заслуживает последний вопрос из зала. У соперников, столь открыто выражавших неуважение по отношению друг к другу на протяжении последних полутора часов, спросили, какую черту в своем противнике они, тем не менее, считают достойной уважения. Этот вопрос был поистине сенсационным и его важность заключается отнюдь не в его неожиданности или каверзности. Он повернул, хоть и под занавес, вторые дебаты в то русло, в котором они должны были проходить согласно задумке их организаторов, как нынешних, так и их предшественников из далекого 1960 года: в русло неформальной личной беседы. Вопрос зрителя совершил невозможное: Клинтон неожиданно произнесла совершенно «непрограммную» речь, в которой, как будто оправдываясь, объяснила, что эта кампания настолько напряженная и конфликтная, потому что на кону слишком многое. Впрочем, эта слабость была мимолетной, свой ответ на вопрос о положительных качествах соперника она закончила отрывком своей мантры о ее помощи семьям и о ее желании принести этот опыт в Белый дом.

Последние дебаты в американской политической традиции имеют все основания считаться наименее интересными: чем ближе к выборам, тем осторожнее в своих словах и действиях становятся кандидаты, стараясь сохранить приобретенную в ходе кампании поддержку. Однако в 2016 году третьи дебаты добавили еще один сенсационный штрих к избирательной кампании: впервые, вопреки сложившейся традиции, один из кандидатов отказался беспрекословно принять итоги выборов. "Я буду держать вас в напряжении, хорошо?", заявил Дональд Трамп, нарушая все каноны кандидатской этики.

Содержание последней схватки кандидатов в прямом эфире повторяет заданное первыми двумя дебатами нездоровое соотношение между важной информацией и критикой соперника с явным перевесом в сторону последней. Ни один вопрос - будь то право женщин на аборты или борьбе против ИГИЛ - не обошелся без громких заявлений о неспособности оппонента занять пост президента США. Следует отметить и беспрецедентную частоту упоминания России в их полемике, Трамп даже был назван «марионеткой Путина», что говорит о чрезмерном стремлении Клинтон разыграть «русскую карту», не имея при этом реальных для того оснований.

Анализируя президентские дебаты, сложно удержаться от суждений в формате «победивший/проигравший». Годами навязываемая средствами массовой информации терминология сводит дебаты к словесному боксерскому поединку, где кандидаты «наносят удар», «уклоняются», «парируют». Сравнение кандидатов и самые разнообразные способы определения выигравшего и проигравшего участника стали неотъемлемой частью риторики СМИ и экспертов, а также важным инструментом для политтехнологов. В целом, несмотря на значительный разброс мнений, окончательным вердиктом прессы стала победа Хилари Клинтон, эту точку зрения разделяют, как минимум, CNN, Washington Post и New York Times.

Заметным общим трендом стало резкое падение качества полемики в тех сегментах дебатов, когда кандидаты переключались с изложения своих взглядов на ошибки и недостатки оппонента. До 2016 г. кандидаты гораздо больше говорили о своих сильных сторонах, нежели о слабых сторонах оппонента. Причем когда эти слабости становились предметом обсуждения, определяющим критерием являлось то, насколько достойно держит себя «обвинитель», а не то, насколько грязным оказалось белье оппонента. Теледебаты-2016 превзошли все предыдущие по количеству «недипломатичных» выпадов оппонентов в сторону друг друга, оба кандидата стали менее стесняться в выражениях, превращая состязание в ораторском искусстве ради высшего политического поста США в подобие низкопробного ток-шоу. Такую заниженную планку задавал преимущественно Трамп, который не смог удержаться от достаточно некрасивых переходов на личности, например, прямым текстом обвиняя Клинтон во лжи или утверждая, что «ее сердце полно ненависти». Госпожа Клинтон тоже несколько раз совершала неподобающие ее статусу выпады, фактически трижды назвав Трампа расистом, чего никогда не позволял себе ни один кандидат в президенты США. На взаимные обвинения кандидаты тратили время, отведенное им на аргументацию собственной позиции, и это объясняется самой сутью текущей избирательной кампании – для каждого кандидата важнейшим элементом предвыборной борьбы является не только представление себя самого в наилучшем свете, но и максимально возможная дискредитация оппонента. Президентские теледебаты имели самый обширный из возможных охватов аудитории, и оба кандидата не могли не использовать эту площадку в своих интересах. Кому адресовали кандидаты свои призывы, и удалось ли им достигнуть поставленных целей?

Влияние на избирателя или манипуляция общественным мнением?

Президентские дебаты воздействуют на несколько отдельных компонентов общественного сознания американцев, главным из которых являются их партийные предпочтения и, соответственно, поддержка того или иного кандидата. Самоидентификация американца с той или иной партией чаще всего складывается под влиянием его семьи, социальной принадлежности, рода занятий или места жительства и с годами становится некой константой в отношениях между гражданином и властью. Республиканец может голосовать за кандидата от Республиканской партии, даже не вникая в его программу, а сторонник демократов – за кандидата от своей партии, даже если выдвиженец от его партии лично ему не импонирует. В таких условиях поменять предпочтения американца представляется практически невыполнимой задачей даже для самой мощной избирательной кампании, поэтому американские кандидаты традиционно тратят больше всего денег и усилий на те штаты, где высок процент неопределившихся в своих предпочтениях избирателей. В случае с президентскими дебатами ситуация аналогичная: они никогда не вносили сколько-нибудь заметного вклада в переориентацию избирателя, теледебаты лишь усиливают уже сложившиеся взгляды и предпочтения, нежели формируют новые.

Исходя из этого, телевизионные дебаты ориентируются, главным образом, на аудиторию неопределившихся избирателей. В 2016 году процент неопределившихся высок, как никогда – по разным данным, он составляет от 25 до 30%, что делает борьбу за неопределившихся избирателей еще более напряженной.

Еще одной категорией людей, подверженных влиянию президентских дебатов, являются избиратели, чье собственное мнение по каким-то ключевым вопросам расходится со взглядами выбранного им кандидата. Дебаты могут разрешить это противоречие двумя способами: либо наглядно показав человеку, что выбранный им политик не разделяет его точку зрения, и тогда он может сделать выбор в пользу другого кандидата, либо заставив его принять точку зрения своего кандидата. Сегодня в эту категорию избирателей вписывается множество закоренелых сторонников Республиканской партии с достаточно умеренными взглядами на проблемы своей страны, которые могут или отказаться от поддержки Трампа или принять его точку зрения после теледебатов.

Однако дебаты также оказывают влияние на целый ряд отдельных аспектов общих политических взглядов американских граждан: желание голосовать, веру в возможность влиять своим голосом на исход выборов, оценку роли личности президента в политической жизни страны, интерес к предвыборной кампании в целом и даже доверие правительству. Впервые подобный феномен проявился после дебатов 1976 года между Джеральдом Фордом и Джимми Картером: дебаты повысили интерес населения к президентской гонке, а также желание населения голосовать на предстоящих выборах, в то время как уровень одобрения правительства несколько упал.

По мнению профессора Санкт-Петербургского государственного университета Натальи Цветковой, уникальность влияния последних дебатов заключается в их негативном воздействии на избирателя. Американцы впервые задались серьезными и крайне неприятными для элиты вопросами. Насколько жизнеспособна демократическая избирательная система США, если за пост президента ведут борьбу два настолько непопулярных политика? Достаточно ли эффективным фильтром неподходящих кандидатов являются партийные праймериз, если они допустили до финала гонки кандидатов, уровень поддержки которых составляет 30%?

Несмотря на все спорные моменты, факт проведения телевизионных дебатов между кандидатами воспринимается с энтузиазмом как избирателями, так и экспертами, потому что теоретически он дает людям возможность сделать более свободный, не замыленный предвыборной агитацией выбор. Однако, как свидетельствуют многочисленные социологические и психологические исследования, кроме содержания дебатов как такового, на мнение избирателей о кандидатах влияет множество факторов.

В качестве примера можно привести одобрительный шум аудитории, которым сопровождаются наиболее удачные высказывания кандидатов. С того момента, как в зал дебатов стали допускаться зрители, ораторы стали гораздо чаще употреблять популярные слоганы и яркие короткие тезисы, чтобы спровоцировать свою «группу поддержки» на громкое выражение своего одобрения. И такой стратегии есть объяснение: зрители склонны лучше запоминать остроумные замечания кандидатов, если они сопровождаются шумом зрительного зала. Предвыборные штабы обоих кандидатов, очевидно, хорошо осведомлены об этом эффекте, поэтому речи Трампа и Клинтон изобиловали саркастичными и острыми one-liner’ами (короткими высказываниями), излишне эмоциональная реакция на некоторые из них не могла не навести на мысль об их отрепетированности.

Еще одним фактором, способным серьезно влиять на впечатление зрителя от президентских дебатов, является поведение модератора. Главной фигурой в ходе дебатов является именно он, задавая тон дискуссии и не давая ей уйти из нужного русла, контролируя временные рамки и пресекая бессодержательные споры. Кроме того, ему принадлежит не всегда заметная, но важная способность смещения фокуса дебатов с одного аспекта на другой, что, бесспорно, может изменить конечную оценку итогов дискуссии.

Если рассмотреть этот аспект на примере последних дебатов, то со своей задачей добросовестного и беспристрастного ведущего справился только модератор последних дебатов, Крис Уоллес с канала Fox. Модератор первых дебатов, Лестер Холт, не задал Хилари Клинтон ни одного неудобного личного вопроса, хотя на долю Трампа их выпало немало: про его налоговую декларацию, про его заявления о сомнениях в американском гражданстве президента Барака Обамы, про его мнение об интервенции в Ирак и про его слова о том, что у Хилари Клинтон «не президентский вид», что ставит под сомнение если не беспристрастность Холта, то, как минимум, его профессионализм. Что касается модераторов вторых дебатов, Андерсона Купера и Марты Рэддац, то каждый из них позволил себе как минимум одну оплошность: Купер задал Клинтон вопрос, прямо поощряющий переход на личности – «По-вашему Трамп достаточно дисциплинирован, чтобы быть президентом?», а Рэддац вступила с Трампом в спор по поводу действий американского военного командования в Ираке. Все три вышеперечисленных эпизода явно обеспечили хоть и небольшой, но, тем не менее, осязаемый перекос дебатов в сторону освещения слабых сторон кандидата от Республиканской партии, что совершенно недопустимо для формально непредвзятых модераторов.

И, наконец, нельзя не упомянуть влияние СМИ на мнение избирателя о дебатах и о предвыборной кампании в целом. На сегодняшний день информационные потоки, исходящие от предвыборных штабов кандидатов и из средств массовой информации, практически неотделимы один от другого для американского обывателя. Зачастую эти потоки действительно сливаются в один, так как медиа являются основным транслятором предвыборной агитации, но порой неспособность отделить первоисточник от оценок журналистов и экспертов делает человека крайне уязвимым к манипуляциям общественным мнением со стороны СМИ.

Президентские дебаты сегодня – это гораздо больше, нежели три 90-минутных встречи: они сопровождаются интерпретациями журналистов, интервью с экспертами, данными всевозможных соцопросов, многократным повторением самых ярких моментов, комментариями представителей кандидатов и многими другими сопутствующими элементами информационного шума.

Такое обилие вторичных сведений приводит к тому, что даже политически грамотные избиратели, которые сформировали свое собственное мнение после просмотра телевизионных дебатов, склонны его менять под влиянием средств массовой информации. Каноническим примером такого влияния являются уже упомянутые дебаты Форд против Картера 1976 г.: во время дебатов зрители, в целом, не обратили внимания на весьма противоречивую реплику Форда о том, что государства Восточной Европы не находятся под влиянием СССР. Однако на фоне шумихи в прессе, на все лады повторявшей этот тезис, называя его не иначе как «грубейшей ошибкой», опросы избирателей показали резкий спад одобрения выступления Форда на тех дебатах. Из текущей кампании примером может стать фраза Трампа о тюрьме: даже самые уважаемые издания в один голос твердили, что Трамп «угрожал Хилари тюрьмой», хотя его посылом сложно поспорить, ведь только связи и влиятельность помогли Хилари Клинтон избежать судебного преследования за те политические проступки, которые ей инкриминируют.

В контексте президентских дебатов можно выделить множество аспектов, на которые оказывает влияние пресса, от вполне банальных вроде распространения информации о содержании дебатов или проведения fact-checking (проверки фактов, упомянутых кандидатами в ходе дебатов), до гораздо более субъективных. Формулируя исход дебатов в категориях «выигравший/проигравший» журналисты и эксперты, фактически, моделируют реальность, так как совокупность личных, и порой весьма пристрастных, мнений представителей прессы влияют на мнения обывателей, заставляя их принимать навязываемую точку зрения. В свете вечного риторического вопроса о том, могут ли средства массовой информации быть беспристрастными, концепция телевизионных дебатов как механизма создания избирателю условий для максимально свободного выбора, увы, не выдерживает критики.

Отдельного упоминания заслуживают циркулирующие в прессе данные о социологических опросах среди американцев относительно итогов каждого раунда. Этих данных настолько много и они так серьезно разнятся, что выбрать один наиболее заслуживающий доверия источник просто не представляется возможным. Бесспорно, СМИ зачастую используют аргумент соцопросов, чтобы подтвердить выбранную ими точку зрения, а тот факт, насколько просто результатами социологических исследований можно манипулировать, лучше всего описывает высказывание, приписываемое Бенджамину Дизраэли: «Есть три вида лжи: ложь, наглая ложь и статистика».

Show must go on

Подводя итоги, осталось лишь ответить на главный вопрос: чем на сегодняшний день являются телевизионные президентские дебаты и какую роль они играют в современной политической жизни США?

Нельзя отрицать, что теледебаты несут в себе довольно много важной информации для размышления. Будь то всплывший на поверхность скандал или случайно брошенная реплика – эти крупицы сведений дополняют и без того сложную картину самой главной политической схватки последних лет. Однако, к сожалению, бóльшая часть этой информации прошла незамеченной из-за хорошо известного феномена выборочного восприятия. Сторонники демократов не увидели в реплике Трампа о тюрьме ничего, кроме возмутительной угрозы, не задумываясь о том, что в чем-то он; возможно, прав, а представители лагеря Трампа будут и дальше настаивать на том, что их кандидат выиграл все три раунда дебатов, игнорируя явные глупости и нестыковки в его риторике.

Для рядовых американцев президентские дебаты превратились в смесь телешоу и финала Superbowl: они притягивают миллионы людей к экранам телевизоров, а после – компьютеров и смартфонов, где в прессе доминирует сочетание военно-спортивной лексики («сражение», «состязание», «вырывается вперед», «оставляет далеко позади») со сравнениями из мира шоу-бизнеса – дебаты называют реалити-шоу, викториной, шоу комиков, мыльной оперой… Эти условия, создаваемые современными медиа, действительно превращают теледебаты в представление, за которым интересно наблюдать и после которого не нужно думать – достаточно на следующий день открыть газеты.

Однако не стоит судить о качестве и, следовательно, о нужности или ненужности президентских дебатов, исключительно по информационному критерию. У медийных событий, кроме функции передаче информации, есть еще и так называемая "традиционная" роль, которая сводится к поддержке и распространению разделяемых нацией идей и ценностей. На сегодняшний день дебаты скорее тяготеют ко второй функции, объединяя население еще одной традицией и поощряя политическую вовлеченность американцев. Насколько они повлияют на исход выборов 2016 года, станет ясно только в ноябре, сейчас можно привести лишь данные агентства Reuters, свидетельствующие о том, что часть неопределившихся избирателей склоняется в пользу Хилари Клинтон, в то время как бóльшая часть продолжает колебаться. Нам же остается только гадать, насколько сильно на эти цифры повлияла самая масштабная битва двух команд политтехнологов, пиарщиков и сценаристов в истории США.


Дарья Правдюк - магистр Санкт-Петербургского государственного университета, эксперт в области американских исследований, специально для REX

Подписывайтесь на наш канал в Telegram или в Дзен.
Будьте всегда в курсе главных событий дня.

Комментарии читателей (0):

К этому материалу нет комментариев. Оставьте комментарий первым!
Нужно ли ужесточать в РФ миграционную политику?
Какой общественно-политический строй в России?
43% социалистический
Подписывайтесь на ИА REX
Войти в учетную запись
Войти через соцсеть