Польский мятеж 1863 года и малорусские крестьяне Юго-Западного края

Освещение событий, связанных с польским мятежом 1863 года в Юго-Западном крае (Киевской, Волынской и Подольской губерниях) Российской империи явно не относится к числу популярных тем в современной украинской историографии. Вероятно, потому, что данная тема не вписывается в политическую конъюнктуру. Здесь невозможно найти материал для обоснования модных ныне утверждений о вековых «евроинтеграционных» устремлениях украинского народа или о вековечной вражде Украины и России.

Поскольку совсем обойти эти события не представляется возможным, украинские исследователи, как правило, упоминают о них вскользь, предпочитая не вдаваться в подробности. Так, в монографии, посвященной национальным проблемам на Правобережной Украине (т.е. в Юго-Западном крае) в конце ХVIII – начале ХХ веков, ведя речь о польском мятеже (восстании), автор лишь констатирует, что «местные крестьяне не поддержали это выступление» (1), без объяснения причин.

В другой монографии – об украинско-польских отношениях того периода – заявляется, что украинский народ не поддержал восстание, так как «почти сразу выявились грубые, но, наверное, органичные просчеты польских лидеров в их отношениях с украинцами» (2). Подразумевалось задекларированное повстанцами «возрождение Речи Посполитой» в границах 1772 года. В результате, «из-за недальновидной, шовинистической политики большинства руководителей польского восстания, вопреки героической братской помощи, которую оказывали защитникам Варшавы такие украинские патриоты как А.А.Потебня… пути к широкому польско-украинскому сотрудничеству были отрезаны».

В опубликованном украинским научным журналом беллетризованном очерке, ставящем целью героизировать упомянутого «украинского патриота» Андрея Потебню, современный автор пытается популяризировать демагогический лозунг «За вашу и нашу свободу!» (3), выдвинутый поляками в 1863 году. Затрагивая отношение к восстанию так называемых «хлопоманов», автор очерка сожалеет, что даже эти «демократического характера деятели не поняли польского восстания 1863 года и заняли враждебную ему позицию» (4). Причины такого «непонимания», опять же, не поясняются.

В краткой статье «Энциклопедии истории Украины» утверждается, что «крестьяне не поддержали выступления, не одобряя включения украинских земель в возрожденное Польское государство» (5).

Несколько курьезным выглядит освещение разбираемой темы в учебной литературе, предназначенной для студентов вузов. Так, в учебном пособии, подготовленном «учеными Института истории Украины и других учреждений НАН Украины» (6), где также прославляется павший «смертью храбрых А.Потебня», в перечне причин, по которым народ не поддержал восставших, вместе с игнорированием руководителями «польского освободительного движения» социальных потребностей крестьянства называется «общая отсталость политического мировоззрения украинских крестьян». Это, дескать, и обусловило «их равнодушное, а иногда и просто враждебное отношение к польскому восстанию».

В другом учебнике констатировалось, что «массовой поддержки польское восстание в Украине не получило», так как планы возрождения Польши в границах 1772 года предусматривали «утрату Украиной собственной государственности» (7).

Дальше пошли авторы еще одного пособия, объявившие, что «большинство украинцев остались нейтральными, а то и враждебными польскому делу», так как, во-первых, «за демократические реформы выступала только часть польских повстанцев». А, во-вторых, «повстанцы не провозглашали четко лозунга государственного возрождения Украины». По уверению авторов, «уже этого было достаточно, чтобы подавляющее большинство украинцев осталось нейтральным относительно восстания, предпочитая не нарываться на опасность, да еще и попасть из русского огня в польское пламя. Часть из них заняла даже откровенно враждебную позицию по отношению к восстанию» (8).

Думается, не надо доказывать, что лозунг «государственного возрождения Украины» не только не заботил, но даже не мог придти в голову большинству тогдашних украинцев (малорусов). Вряд ли занимались они и выяснением отношения тех или иных групп повстанцев к проведению «демократических реформ». Современная украинская историография всего лишь пытается перенести распространенные в ХХI веке идеи в век ХIХ, что, конечно, не имеет никакого отношения к истории как науке. Факты свидетельствовали: малорусы, прежде всего – малорусские крестьяне, отнеслись к польскому мятежу не «нейтрально», а в высшей степени негативно.

Дело не в том, что они чего-то не понимали или недопонимали. Простые люди могли не разбираться в тонкостях высокой политики, но в том, что непосредственно затрагивало их интересы, разбирались прекрасно. В польском выступлении против русской власти они совершенно справедливо усмотрели угрозу собственным интересам. И бросились истреблять польских повстанцев. Часто, прибыв в какую-нибудь волость, где действовали мятежники, солдаты лишь принимали от населения связанных бунтовщиков и тела убитых поляков.

«Подавление мятежа в короткое время объясняется не одними быстрыми военными распоряжениями и удачными действиями наших войск, но и нравственною силою народа, тем отпором, который дали возмущенные поселяне» (9), - подчеркивалось в специальной записке, составленной группой профессоров Киевского университета на основе лично собранных данных, а также сведений, взятых из не предназначенных для печати официальных документов.

«Борьба с самого начала приняла народный характер, - отмечалось там. – Напрасно мятежники успокаивали крестьян уверениями, что шайки хотят воевать с войском, а не с ними. “У Царя войско из наших же крестьян, - отвечал повстанцам один сельский староста. – И крестьяне, также как и солдаты, присягали Царю”».

«Честь уничтожения мятежных шаек принадлежит исключительно крестьянам, - докладывал киевскому генерал-губернатору Н.Н.Анненкову генерал-майор В.Д.Кренке, командовавший воинским отрядом, действовавшим против мятежников в пяти уездах Киевской губернии (Васильковском, Каневском, Киевском, Сквирском и Таращанском). – Они сами собой вооружились поголовно и чем попало; повсеместно появлялись крестьянские отряды, преимущественно конные; в каждом селении выставлены караулы, пикеты, разъезды; крестьянские отряды выезжали в числе от 50 до 1500 человек, так что обязанность войск состояла, преимущественно, в укрощении справедливого гнева крестьян и в охранении жизни тех мятежников, которые перестали сопротивляться» (10).

И далее: «Нынешний безумный мятеж убедил поляков в заблуждении их не считать Юго-Западный край коренной Русью. Положительно докладываю вашему высокопревосходительству, что если бы крестьяне не были удерживаемы войсками, то в три дня в здешних местах не осталось бы ни одного поляка и даже ни одного костела».

Фактически это была народная война против мятежа. Крестьяне нападали на польские отряды и на отдельных повстанцев, помогали войскам преследовать отступающих мятежников. Лишь когда мятежники были слишком многочисленны, а крестьяне не вооружены, последние остерегались вступать в открытое столкновение. В таких случаях крестьяне дожидались прибытия войск и затем всячески содействовали им в разгроме противника.

Как свидетельствовал начальник Новоград-Волынской уездной полиции, крестьяне горели желанием «бить ляхов» и «будь в каждом селении по 10 ружей, войскам не пришлось бы действовать».

«Крестьяне действовали иногда самостоятельно, до прибытия войск, иногда ожидая появления военной силы, как сигнала для того, чтобы броситься вперед на встречу опасности; наконец, во всех случаях, они содействовали войскам в преследовании и поимке бегущих мятежников» - отмечалось в записке профессоров Киевского университета.

Например, в Васильковском уезде Киевской губернии у села Гребенки, крестьяне, возглавляемые волостным старшиной Иваном Шадурой, обезоружили и взяли в плен целый повстанческий отряд (52 человека). Причем сам Шадура, обладавший недюжинной физической силой, при помощи двух товарищей свалил с ног и связал девятерых мятежников. Здесь обошлось без кровопролития. Крестьяне подстерегли повстанцев на узкой тропинке и имели возможность хватать их по одному.

Сложнее обстояло дело с другим, более крупным (около ста человек) отрядом. Крестьянам сел Мировка, Спендовка, Узин того же Васильковского уезда пришлось выдержать настоящий бой. В ходе столкновения были убиты 11 мятежников и два крестьянина, ранены пять повстанцев и один крестьянин, 76 мятежных поляков взяты в плен.

В Радомысльском уезде Киевской губернии крестьяне уничтожили весь польский отряд, правда, сравнительно небольшой (21 человек). Убито было 12 повстанцев, ранено и захвачено в плен – 9. У крестьян – один человек ранен. Подобное соотношение потерь объяснялось практически полной деморализацией мятежников, имевшей место в отдельных случаях. Видя враждебное отношение к себе народа, и будучи окружены огромной массой воинственно настроенных поселян, они теряли всякую волю к сопротивлению.

Но так было не всегда и не везде. Например, в бою у села Ивница Житомирского уезда Волынской губернии крестьяне понесли более серьезные потери убитыми – 7 человек. Со стороны повстанцев было убито трое и 16 человек попали в плен.

Активное участие принимали крестьяне в поимке мятежников, уже разбитых армейскими подразделениями и искавших спасения небольшими группами или поодиночке. Как свидетельствуют официальные донесения, только в первые два дня после начала мятежа крестьяне доставили в Киев более 60 схваченных ими повстанцев. В Бердичев (Киевской губернии) было привезено крестьянами около сотни связанных мятежников. Более 70 поляков захватили в плен крестьяне у села Мирополь (Новоград-Волынский уезд Волынской губернии). 232 повстанца обезоружили и сдали в полицию сельские жители в Житомирском уезде Волынской губернии, 217 – в Заславском уезде той же губернии.

«Раздражение крестьян против поляков таково, что достаточно пустого случая, чтобы последовало общее избиение», - писал генерал Кренке. Властям приходилось принимать меры, чтобы не допустить антипольских погромов.

«Крестьяне ожесточены против инсургентов и действуют превосходно – косами, дубинами и проч., и доставляют рассеваемые между ними грамоты, - сообщал начальник каневской уездной полиции. – Я внушал крестьянам быть человеколюбивыми в стычке, не нападать и не делать вреда мирным жителям».

Примечательно, что, участвуя в подавлении мятежа и преследовании повстанцев, малорусы совершенно не руководствовались меркантильными соображениями. Например, во Владимир-Волынском уезде, после одного из сражений крестьянам, участвовавшим в разгроме повстанцев, было предложено принять участие и в дележе имущества, захваченного во вражеском обозе. Но крестьяне отказались. Они заявили, что для них «важна не добыча, а что Царь об этом узнает».

Нередки были случаи, когда крестьяне выражали готовность за свой счет обеспечивать продовольствием подразделения русской армии, направленные на подавление мятежа.

Вряд ли следует пояснять поведение крестьян и их ненавистью к помещикам (на данный мотив особенно любила указывать советская историография). За одним единственным исключением, во время подавления мятежа в Юго-Западном крае крестьянских выступлений против землевладельцев непольского происхождения не было зафиксировано. А вот помещиков-поляков и их служащих крестьяне, действительно, часто арестовывали по собственной инициативе и доставляли в распоряжение военной или гражданской власти.

«Народ следовал внушениям не властей, а своего национального чувства и исторических преданий, неизгладимо сохранившихся в его памяти», - указывали профессора Киевского университета. Собственно, благодаря позиции, занятой огромным большинством населения края, мятеж в Киевской и Волынской губерниях был подавлен быстро и без больших усилий. В Подольской губернии поляки даже не решились открыто выступить (хотя повстанческие отряды были сформированы). События 1863 года в Юго-Западном крае со всей очевидностью продемонстрировали еще раз, что, выражаясь словами крупного общественного деятеля В.Я. Шульгина: «Этот край русский, русский, русский!».

* * *

(1) Щербак Н.О. Національне питання в політиці царизму у Правобережній Україні (кінець ХVIII – початок ХХ століття). К., 2005. С. 166.

(2) Симоненко Р.Г., Табачник Д.В. Українсько-польські відносини та боротьба за єдність України. К., 2007. С. 278.

(3) Кулиняк Д. Відданий урагану // Пам’ять столітть. 2000. №4. С. 146.

(4) Там же. С. 123. См. nакже статью, вероятно, того же автора, но подписанную псевдонимом: Стрийський П. Без ран, без сумнівів, без фраз... // Пам’ять столітть. 2001. №3. С. 115. Между прочим, омерзительный образ этого украинского “героя” еще в ХIХ веке был прекрасно показан выдающимся русским писателем (малорусом по происхождению) Всеволодом Крестовским в романе “Две силы”, где А.Потебня выведен под именем поручика Паляницы.

(5) Зашкільняк Л.О. Польське повстання 1863-1864 // Енціклопедія історії України. – Т. 8. К., 2011. С. 383.

(6) Історія України. К., 1997. С. 4.

(7) Історія України. К., 2008. С. 190.

(8) Історія України. К., 2006. С. 286.

(9) Восстание поляков в Юго-Западной России в 1863 году. К., 1867. С. 23.

(10) Кренке В.Д. Усмирение польского мятежа в Киевской губернии в 1863 году. Отрывок из воспоминаний. // Исторический вестник. 1883. №10. С. 112.

Александр Семёнович Каревин - историк (Киев), специально для ИА REX