Модернизация и трайбализация на постсоветском пространстве: вместе или врозь

14 января 2011  19:49 Отправить по email
Печать

Распад СССР привел к активизации процесса трайбализации его окраин. Наиболее характерно он проявляется в среде межплеменных различий и выступает главным препятствием для формирования идентичности, например, в современной Африке. Трайбализм базируется на классических реципрокных (взаимных) связях с основной ролью патронажно-клиентарных отношений. Их особенностью является то, что «одновременно они действовать не могут, работает или то, или другое».

Клановое деление глубоко укоренилось в казахском национальном самосознании. Аналогичные процессы идут в Узбекистане, Киргизии, национальных республиках России. По мнению украинского политолога Ивана Симоненко, процесс трайбализации украинского общества является тревожным симптомом вхождения в социально-цивилизационную отсталость. Отсутствие в обществе цивилизованной ротации кадров замещается вереницей назначений, определяемых кумовством, местничеством, трайбализмом в среде сугубо личных отношений.

Эксперты ИА REX рассказали, совместимы ли процессы трайбализации и стратегии модернизации, о которых говорят лидеры бывших советских республик?

Главный редактор сайта «Актуальная история», кандидат исторических наук (Москва, Россия) Алексей Байков однозначно отрицает совместимость этих явлений. «Несовместимы, никоим образом. Трайбализм отбрасывает общество назад к родоплеменному строю, при котором немыслима не только „модернизация“, но и в принципе любые созидательные процессы, ибо общество раскалывается по национальным и племенным стратам, после чего отдельные группы, зачастую при поддержке государства, начинают сводить счеты друг с другом. Отличный пример того, к чему приводит трайбализм, дает нам вся новейшая история Африки, где после освобождения бывших колоний и самостоятельных африканских государств от „белых угнетателей“ не возникло ни одной дееспособной экономики, но зато произошло множество актов самого бесчеловечного геноцида. Большинству жителей бывшего СССР известен в основном конфликт между туту и хутси, но помимо этого геноцид осуществлялся также боевиками СВАПО в Намибии, армией Иди Амина в Уганде, трайбализм сыграл свою роль в конфликте между Чомбе, Патрисом Лумумбой и Мобуту, вылившемся в кровавое противостояние в Конго и во многих других такого рода инцидентах Фактически вся политическая жизнь Африки определялась, да и определяется до сих пор принадлежностью очередного народного вождя к той или иной племенной группировке. Существуют проблемы трайбалистических пережитков и в тех обществах, которые мы традиционно воспринимаем как „развитые“. Например, в Японии только недавно из документов была убрана графа „хонсеки“, в которой указывалось место проживания „дома“, к которому относился тот или иной гражданин. При вступлении в любые официальные отношения с государством (например, при заполнении документов) японец был обязан указать имя и фамилию „главы семьи“, причем доходило до смешного. Например, своего „хонсеки“ по японским законам не могли иметь иностранцы, поэтому японка, вышедшая замуж за англичанина или русского с точки зрения государства. становилась „главой семьи“», — заявил Байков.

С ним солидарен научный руководитель Центра изучения Современности, кандидат физико-математических наук Павел Крупкин: «Модернизация, как искусство введения своего общества в Современность и удержания его там, увы, несовместима с какими-либо архаическими практиками и рутинами. По мере „расколдовывания мира“ такие практики обычно заменяются их модернистскими аналогами».

Поддерживает мнение коллег-экспертов директор Центра исследований южно-украинского пограничья, кандидат социологических наук Владимир Коробов. «Усиление процессов трайбализации и стратегии модернизации не совместимы. Стандарты современной западной цивилизации предусматривают преодоление трайбалистских пережитков. Другое дело, возможно ли это для некоторых стран, и в какой степени? Есть фактор времени, притом времени исторического, через какие-то периоды не перепрыгнешь, и опыт построения социализма, минуя феодализм, капитализм, прямо из родоплеменного строя, из азиатского способа производства, о котором еще недавно говорили советские ученые, это наглядно показал. В некоторых странах появились причудливые сочетания различных исторических времен, когда приметы информационного общества могут сочетаться с пережитками родоплеменного строя. На каком-то коротком историческом промежутке в одном государстве встретились абсолютно различные этносы, путешествующие в истории, нашли в себе много общего, вместе совершили великие трудовые и ратные подвиги и теперь опять разошлись, наслаждаясь своими особенностями и своей уникальностью. Трайбализм, ведь не просто пережиток, как утверждают, это реальность. Как-то однозначно оценивать это явление не приходится. Думаю, что люди, входящие в какой-то тейп или жуз счастливы этим, ощущают свою полноценность, органичную связь со своим обществом и своим народом. Разрушить эту идентичность ради какой-то выдуманной или привнесенной „модернизации“ — значит разрушить Gemeinschaft. Мы можем здесь уйти от европоцентризма, понять самоценность различных культур, в том числе тех, которые пронизаны трайбализмом. На Западе нет трайбализма, но есть коррупция, что лучше? Возможно, трайбализм — источник развития для этносов, этносы не только интегрируются, они ведь и дезинтегрируются, появляются новые страны на карте, и это прекрасно. Не может быть в природе, в социуме позитивным только объединение, разъединение также может быть позитивным явлением», — пояснил Коробов.

Публицист, редактор Михаэль Дорфман предполагает, что архаические местные традиции можно грамотно использовать и встраивать в модернизационные модели. По его словам, далеко не любое местничество, клановость или непотизм можно назвать трайбализмом: «Трудно понять, насколько заявления о специфически африканской социальной категории трайбализма применимы к такой стране, как Казахстан, которая за последние сто лет стала обществом мигрантов и где титульная нация не составляет большинства населения. Интересно, распространяются ли тенденции трайбализма на русских, украинцев, киргизов, немцев, корейцев, евреев и другие национальности Казахстана. Тем более непонятно, о каких племенах-трибах идет речь на Украине? Старые общественные модели признавали лишь отношения между индивидуумом и государством. Чем больше прав и возможностей у индивидуума — тем более либеральное общество, чем больше уклон в сторону государства, тем более тоталитарное. Современная многокультурная модель принимает, как данное, что есть и другие субъекты отношений, а не только личность и государство — семья, клан, община, религиозная конфессия. Нет смысла с ними бороться. Куда лучше включить их в процесс модернизации, найти им место и использовать то, положительное, что имеется в семейственности, клановости и общинности».

Писатель и журналист Юрий Шимановский считает, что перед модернизацией необходимо что-то стабилизировать. «Насколько мне известно, о модернизации говорят в основном западные СМИ и в отношении только России, а не каких-то там „бывших республик“. Это на западе новое модное слово. Раньше говорили про перестройку, ушанку и матрешку. Теперь все знатоки России считают своим долгом упомянуть модернизацию, демократию и Ходорковского. Но говоря серьезно, для остановки этой как там... трайбализации нужно еще построить „стабильность“. После этого можно приступать к модернизации. Россия, к этому готова. И многие другие тоже. Что там, в Средней Азии я не знаю. Восток — дело тонкое», — отметил Шимановский.

Координатор международной экспертной группы ИА REX Сергей Сибиряков думает, что архаизация бывших советских республик Средней Азии и Казахстана является продуктом упорного труда в этом направлении сегодняшних элит этих стран. Он подчеркивает, что они видят в архаизации, неотъемлемой частью которой является трайбализация, гарантии долговременного господства над территорией и населением. «Но стоит кому-то из них выпасть из обоймы правителей, как их точка зрения на государственное устройство своей страны кардинально меняется. Возьмем в качестве примера казахстанского политика Рахата Алиева (бывший зять президента Казахстана Нурсултана Назарбаева). Он в своей статье, „Какой выбор мы сделаем?“, опубликованной в 2006 году АПН (за год до опалы и перехода в оппозицию) яростно защищал казахский трайбализм: „Давайте, наконец, перестанем скрывать от самих себя, что реально наше общество построено на родовой системе. У нас есть старший жуз, есть средний и есть младший. И никуда они не исчезли даже за долгие десятилетия коммунистического правления. Почти век у нашего народа пытались выкорчевать его корневую базу. Не получилось. Наверное, потому, что без нее мы бы стали уже совсем другим народом и другим обществом. Жузы — это не пережиток прошлого и не что-то стыдное, как нас долго убеждали. Жузы — это несущая конструкция для нашего народа, и знать, из какого ты рода, так же важно для нас, как знать свою фамилию“, — писал Рахат Алиев. После перехода в оппозицию к бывшему тестю и получения политического убежища в Австрии Рахат Алиев написал книгу „Крёстный тесть“ (англ. The Godfather-in-law), которая была опубликована в мае 2009 года (Издательство Literaturverlag, 532 страницы). В ней он уже расхваливает европейские демократические ценности и критикует тестя за азиатский авторитаризм. Эта книга была сразу же запрещена в Казахстане, за скачивание из интернета на территории Казахстана, в соответствии с заявлениями Генеральной прокуратуры республики Казахстан, предусмотрена уголовная ответственность, как и за распространение и незаконный ввоз названной книги на территорию Республики».

Добавим, что Юрий Солозобов в статье «Невидимая власть кланов» отмечает, что в постсоветском Казахстане «жузы» стали очень удобным инструментом «невидимой власти» в духе Мишеля Фуко. По его словам, во-первых, они оказались нужны для того, чтобы при становлении нового государства неявно формировать внутриэлитные альянсы и достичь первичного политического консенсуса; во-вторых, с помощью жузового фактора на любых людей во власти (вне зависимости от занимаемого поста) можно было воздействовать, не применяя официальные механизмы принуждения и системы видимого контроля. «Как известно, в хорошо отлаженной машине главные рычаги управления надежно убраны под капот. И эту аналогию можно с полным основанием отнести к «несуществующим» жузам. В то же время я вполне могу согласиться с мнением Юрия Солозобова, что «по мере стремительной модернизации Казахстана клановые ограничения стали препятствием для дальнейшего экономического и социального роста современного государства. В частности, можно упомянуть называемую проблему „стеклянного потолка“ для русских, на которых во многом держится инфраструктурный каркас РК (промышленность, энергетика, связь). В своей массе русские сегодня оказались вне клановой системы распределения собственности и власти, хотя из них уже образуется особая группа приближенных к власти — своего рода „новые туленгуты“. В тот же ряд можно поставить проблему „унижения“ Младшего жуза в рамках сложившейся в 90-х и до сих пор действующей коалиции двух правящих жузов — Старшего и Среднего. Все эти факторы могут являться очагами потенциальной нестабильности при переходе власти в Казахстане», — подытожил Сибиряков.

Справка:

Трайбализм (английское слово tribalism, от латинского слова tribus — племя) — это приверженность к культурно-бытовой, культовой и общественно-политической племенной обособленности.

Подписывайтесь на наш канал в Telegram или в Дзен.
Будьте всегда в курсе главных событий дня.

Комментарии читателей (0):

К этому материалу нет комментариев. Оставьте комментарий первым!
Нужно ли ужесточать в РФ миграционную политику?
Какой общественно-политический строй в России?
43% социалистический
Подписывайтесь на ИА REX
Войти в учетную запись
Войти через соцсеть