Чаще всего россияне после школы перечитывают, в числе прочих, «Мастера и Маргариту» Булгакова, «Тихий Дон» Шолохова и «Преступление и наказание» Достоевского. Об этом заявила координатор проекта «ФОМ-открытый мониторинг» Екатерина Кожевина 6 июня в Москве в ходе пресс-конференции на тему «Актуальна ли школьная программа по литературе?», сообщает корреспондент ИА REX. «Исследование было посвящено урокам литературы. Оно было проведено в апреле 2013 года. Мы видим, что большинству в школе нравился урок литературы. А что им нравилось? Мы видим забавные вещи: вторая позиция — сам учитель и его манера ведение урока. Здесь субъективный фактор играет очень большую роль. Также оказывается, что людям наиболее всего не нравилось читать стихи, декламировать прозу, на втором месте — писать сочинения по произведениям. Мы подобрали список основных произведений в прозе в школьной программе, и на первом месте по прочтению „Евгений Онегин“ Пушкина — 74%, далее „Мёртвые Души“ Гоголя, „Война и мир“ Толстого, „Горе от Ума“ Грибоедова. В списке также Булгаков, Островский и Горький. Интересны те книги, которые люди перечитывали после школы, и здесь другой набор: первое место — „Мастер и Маргарита“ Булгакова, а также в списке фигурируют „Тихий Дон“ Шолохова, Толстой и его „Война и мир“, „Евгений Онегин“ Пушкина и „Преступление и наказание“ Достоевского. Более половины всех респондентов — 52% — не перечитывают после школы произведения. Школьная программа остаётся в школе. Такой штамп на этих произведениях существует: люди к школьной программе в большинстве своём не возвращаются», — отметила она.
ИА REX: Кого стоит убрать из школьной программы и кого добавить?
Григорий Трофимчук, политолог, первый вице-президент Центра моделирования стратегического развития:
Произведения классиков будут намного больше привлекать к себе внимание школьников, если их будут знакомить не с шокирующими неокрепшее сознание произведениями, которые не в силах «поднять» даже взрослый — а для начала с самими авторами. Когда становится интересна сама личность автора, тогда становится интересным всё, что он генерировал, вне всякой зависимости от сложности и объёма того или иного произведения.
Про Пушкина надо рассказывать простыми словами, а не шаблонами сталинских времён с занудными интонациями. О том, что его на самом деле привело к смерти; как он метался между вечными финансовыми долгами, живя со своей «Натали», которой вечно не хватало денег для покупки новых туалетов в самых дорогих бутиках Петербурга; как она странно рвалась к Дантесу, чтобы «сообщить ему, что его не любит». Как Лермонтов фактически сам нарвался на смертельную дуэль, обладая невыносимым характером. Гоголя — можно подать ещё интереснее, тем более при сегодняшней повсеместной тяге к мистике.
И так далее, но без привычной сегодняшней вульгарности, когда СМИ рассказывают о популярных людях. Если учителя начнут преподносить ученикам в нужном информационном ключе о тех, настоящих «звёзд», дети сами полезут в нужные взрослые книги. Сами полезут и во внеклассную литературу, связанную с жизнью и творчеством этих незаурядных людей.
Конечно, при этом следует отрихтовать и сам список классических произведений. Даже из «Войны и мира» придётся взять самые контрастные, пропагандистские куски (про Наполеона и т.п.), а не навязывать классу все кирпичи в полном объёме. Таким образом, реформа предмета «Русская литература» должна замешиваться на трёх бетонах: новые грани личности автора и его личной жизни — наиболее сильные, ударные и максимально сжатые места из его книг, статей и обязательно личных писем — иной набор книг тех же самых классиков.
Почему Толстой у нас идёт исключительно в привязке к «Войне и миру»? Почему Достоевский намертво примотан к «Преступлению и наказанию»? Что, неужели нельзя найти у Пушкина что-нибудь ещё, кроме «Евгения Онегина» — он больше ничего не написал? А его письма накануне дуэли? В них ведь тоже Пушкин, с тем же своим умом, только в иных психологических обстоятельствах, по сравнению с болдинской релаксацией.
«Мастера и Маргариту» читают больше, так как этому произведению регулярно делают рекламу, плюс мистика, которой пропитаны страницы булгаковского романа, плюс сыграл свою роль запрет коммунистов на этот текст. Хотя само произведение для подростков и непонятно, и по большому счёту им ничего не даёт. Это стало ясно после того, как роман был легализован. Кстати, именно поэтому по «Мастеру и Маргарите» до сих пор так и не сделали нормальной экранизации: она невозможна совсем не из-за мистики, а просто по причине чрезмерной сложности. Поэтому сильно повзрослевшие ученики и тянутся потом, нутром, именно к «Войне и миру», а не к «Мастеру и Маргарите». Это и будет настоящая реформа российского образования, которая должна дать результат. Что касается «нецензурщины» в литературных произведениях, то школьники должны усвоить: настоящая элита вырастает там, где человек пользуется безбрежным инструментарием русского языка, не прибегая и близко к ненормативной лексике. Ученику надо вбить в голову с первого класса: нецензурные слова — маркер для идиотов, которые на большее неспособны. Что какой ты — такие у тебя и слова, по которым в обществе принимают быстрее, чем по одёжке.
Александр Тимофеев, политолог-востоковед, руководитель аналитического отдела газеты «Служу Отечеству»:
Если уж что и убирать из школьной программы, то только идеологизированные произведения. Проблема, собственно, не в том, что изучают в школе, а в том, как это преподают. Увы, но в большинстве случаев преподавание ориентировано не на изучение произведения, а на «прохождение». В результате у многих возникает отвращение к Толстому и Достоевскому — по той причине, что из не изучали, а проходили, причем проходили насильно. «Война и мир» сложны для восприятия в силу объема и многочисленных франкоязычных вставок, но это не умаляет значимости произведения. Я прочитал «Войну и мир» полностью только после окончания школы, потому что мне это было интересно. С Достоевским все обстоит гораздо сложнее. Я уверен, что далеко не каждый школьник в силу отсутствия жизненного опыта в состоянии осознать глубину поднимаемых автором проблем. Поэтому Достоевского не изучают. а проходят. И у очень многих это «прохождение» прививает неприятие Достоевского. Я вернулся к нему лет через пять после окончания школы и это был довольно сложный процесс, начавшийся с «Записок из мертвого дома», закрепившийся «Братьями Карамазовыми» и пришедший к «Дневникам писателя». Есть авторы, которых надо читать вовремя — когда ты созрел для их понимания. У каждого из нас для этого свой возраст — одни готовы воспринять в 16 лет, другие — в 20, третьи — в 30, а четвертые — никогда.
Возможно, следует свести курс литературы к ознакомлению с мировой классикой, не требуя от детей обязательного прочтения всех произведений? Человеку свойственно внутреннее неприятие того, что ему навязывают искусственно, без его собственного желания. Как сформировать это желание? Для этого надо, чтобы учителя литературы были настоящими профессионалами, способными заинтересовать, увлекать и побуждать. То же самое «Преступление и наказание», «Гамлета», «Тихий Дон» и т.п. можно рассказать очень «вкусно», чтобы у детей «слюнки побежали», глаза загорелись и руки зачесались, чтобы они сразу после урока побежали в библиотеку или книжный магазин. А можно просто задать на дом прочитать учебник и книгу. В лучшем случае — прочитают учебник.
Валентин Гринько, историк и философ, кандидат философских наук:
Толстого давно пора убрать из школьных программ, а также всех тех, про которых заграница нам ахает: «Ах, у вас Толстой, ах, у вас Чехов, ах у вас Достоевский...» Ну и так далее. Боюсь, что кроме фамилий большинство заграничных поклонников наших страшно великих классиков о них ничего не знает. Но нам и этого достаточно: остальное сами вообразим...
Одного только Каратаева вспомнить у Толстого — сразу понятно откуда у Великой Октябрьской социалистической революции ноги растут. Нарисуют себе идеального мужика, и давай за его освобождение агитировать... А в результате? А в результате — продразверстка, продналог, военный коммунизм и прочие прелести освобожденного труда... Традиционный уклад разрушен, а новый так и не прижился.
А Чехов! Человек в футляре. Или эти барышни: «В Москву, в Москву!..» Что ни образ, то какой-то Пришибеев. Да и Достоевский хорош с его ковыряниями в подсознании. Правильно, если россияне после школы перечитывают «Мастера и Маргариту» Булгакова, «Тихий Дон» Шолохова. но лучше «Поднятую целину» перечитать, а вот Достоевского я бы не советовал. Лучше бы перечитывали прозу В.П.Катаева и стихи Н,Н.Рубцова и С.А.Есенина. Ну, а Пушкин — разумеется, наше всё. Но его-то ТАМ как раз и не знают. И я догадываюсь, почему, а вы?
Сергей Сибиряков, политолог, координатор международной экспертной группы ИА REX:
В январе Дмитрий Медведёв озвучил планы правительства в области библиотечной политики. Дана команда в ближайшее время все библиотеки наполнять книгами современных авторов, списывая в утиль литературу советского периода. А так как классики в рыночных условиях уже давно не издаются, или издаются небольшими коллекционными и подарочными изданиями, то в результате «естественного отбора» можно с уверенностью сказать, что их не будут читать даже те немногие школьники, которые ходят в библиотеки. Постепенно исчезали с ТВ русские писатели, о них не стали упоминать даже в их дни рождения. Не какая-то там мелкота, а Толстой, Гоголь, Куприн. Всё чаще заговорили о Пастернаке и Бродском. Без хорошей литературы человек деградирует, превращается в робота, запрограммированного на выполнение определённой функции, теряет главные человеческие качества. Такими людьми легче управлять и обманывать. Вот так и совершается плавная «революция». И в умах, и в сознании народонаселения. Экс-министр российского образования Фурсенко когда-то ясно и четко сказал: наша цель — воспитывать грамотных потребителей, а не созидателей. Так чему теперь удивляться, они всего лишь делают то, что обещали? Они ведь и не скрывали своих целей.
Комментарии читателей (0):