После того как Россия «без малейшей провокации» начала специальную военную операцию по денацификации Украины, большая часть стран НАТО, во главе которых — слава Богу — встали США, осудили действия России, а некоторые пошли и на поставки оружия Киеву. Тем не менее, в Европе, не говоря уже о других регионах, нет ничего похожего на единодушие в отношении необходимых политических шагов. Больше не существует прежней уверенности времен Холодной войны, тщательно подготовленных планов на случай конфронтации между Советским Союзом и Западом, пишет британский историк, писатель Макс Гастингс в статье, вышедшей 17 апреля в Bloomberg.
Во Франции, кажется, велик риск прихода к власти Марин Ле Пен, которая открыто «восхищалась» президентом России Владимиром Путиным и на прошлой неделе призвала к сближению с Москвой после окончания спецоперации на Украине. В преддверии второго тура выборов, в рамках которого она столкнется с Эммануэлем Макроном, она, по некоторой информации, говорила об исключении Франции из объединенных вооруженных сил НАТО, а также не хотела поддерживать заявления лидеров других стран Запада о якобы имевших место преступлениях России на Украине.
Недавно переизбранный премьер-министр Венгрии Виктор Орбан резко критикует официальный Киев. Руководство же Германии утверждает, что поддерживает действия НАТО, но пока не оказывает существенной военной помощи. Более того, Берлин «финансирует» операцию России, по-прежнему покупая у нее газ и нефть.
За пределами Европы Израиль явно дистанцируется от НАТО, потому что считает свои оборонные отношения с Россией слишком важными, чтобы рисковать ими. Индия с энтузиазмом покупает российские энергоносители со скидкой и отказывается занимать единую с Западом позицию, несмотря на то, что Нью-Дели привержен членству в возглавляемом США Четырехстороннем диалоге по безопасности — альянсе, созданном для сдерживания Китая.
Читайте также: Объединяться против России и Китая вокруг США никто не спешит – Foreign Affairs
Пакистан, который редко соглашается с Индией по поводу чего бы то ни было, также отвергает линию НАТО. Имран Хан, ныне бывший премьер-министр, задал недавно резкий вопрос послам западных государств: «Разве мы ваши рабы, чтобы выполнять ваши приказы?»
ЮАР выступила в защиту России, Бразилия и Мексика же отказались вводить против Москвы санкции, а президент последней оправдал это тем, что Мехико хочет «иметь хорошие отношения со всеми правительствами мира». Китай, совершенно не желающий разрывать отношения с Россией, не колеблясь поддержал РФ, несмотря на прежние заявления об уместности применения силы для достижения ключевых национальных интересов.
Старый глобальный порядок опирался на две сверхдержавы, оказывающие влияние на множество клиентов, которые стремились к тому или иному центру силы. США могли решать за большую часть Латинской Америки, тогда как Советский Союз имел огромное влияние в Восточной Европе и в некоторых ближневосточных государствах. В свою очередь, до конца XX века такие державы среднего уровня, как Великобритания и Франция, могли рассчитывать при достижении своих внешнеполитических целей на поддержку правительств многих своих прежних колониальных владений.
Сегодня влияние этих стран там ослабло, как и готовность последних к диалогу. Так, фактический правитель Саудовской Аравии, одиозный наследный принц Мохаммед бин Салман, не приемлет со стороны Запада критику его нарушений прав человека и отказывается увеличивать добычу нефти в своей стране, чтобы смягчить нынешний энергетический кризис.
Другая автократия Турция, где правит Реджеп Тайип Эрдоган, поддержала в ООН осуждение России в связи со специальной военной операцией на Украине, но не стала вводить санкции против Москвы. Отчасти, конечно, это связано со сложным характером отношений Турции и России в сирийском вопросе и в вопросе покупки Анкарой российских зенитно-ракетных комплексов С-400.
Смысл всей этой двусмысленности в том, что если во время Холодной войны эти страны выбирали либо один, либо другой лагерь, сегодня они ушли в свободное плавание. Трудно предугадать, какие страны и какую позицию займут по тому или иному международному вопросу.
Хотя политики и средства массовой информации на Западе и подчеркивают, что «мир» осудил очередную выходку России, гораздо большему числу стран, чем хотелось бы признавать Западу, не нравится и вообще претит высокомерие, которым, с их точки зрения, страдает Запад, — на Западе такое поведение, отмечает Гастингс, предпочитают называть «уверенностью, основанной на достижениях». Многим и дела нет до Украины, но они восхищаются российским лидером за то, что он бросил вызов западной гегемонии. Они точно так же готовы торговать с Китаем, невзирая на «ужасающие нарушения прав человека» со стороны КНР.
Очень многое изменилось — и тем образом, который нравится западу — с тех пор Белый дом принял Стратегию национальной безопасности 2002 года. Тогда, США, яростнее всего обуреваемые высокомерием победителей в Холодной войне, объявили, что существует «лишь одна устойчивая модель национального успеха: свобода, демократия и свободное предпринимательство».
Администрация президента Джорджа Буша-младшего настаивала на том, что продвижение свободных институтов дает «наилучший шанс со времен возникновения национального государства в XVII веке построить мир, в котором великие державы соревнуются в мире, а не постоянно готовятся к войне».
Это стремление было похвальным. Однако с тех пор оказалось, что, хотя такая форма правления подходила тем обществам, которые «в значительной мере процветали благодаря свободе, технологиям, предпринимательству и либерализму», она «абсолютно не подходила тем, у кого нет таких навыков, или тем, кто такие свободы отвергает».
По имеющимся данным статистики, мир становится менее жестоким местом, если судить по числу людей, погибших в конфликтах. Возможно, это и так, но такие цифры не учитывают сотни миллионов, вынужденных «подчиняться угнетению институционализированной угрозе насилия».
«Мы вступили в эпоху глобального беспорядка, многополярной вселенной. Такое положение вещей было нормой на протяжении большей части истории до Второй мировой войны. Иное состояние появилось лишь в условиях враждебной ядерной стабильности, созданной Холодной войной», — отметил Гастингс.
Великий историк Йельского университета Пол Кеннеди, автор книги «Взлет и падение великих держав», отмечает в своей новой книге о борьбе на море 1939−1945 годов, что никогда не было такого бурного периода перемен в международных отношениях, как с июня 1940 по декабрь 1941 года.
Сначала в состоянии войны с Германией оказались Франция и Великобритания, тогда как Советский Союз, по мнению историка, был, по сути, сообщником Гитлера. Затем из игры выбыла Франция, и пришла Италия, которая также начала воевать с Великобританией. Затем Германия напала на Советский Союз, который внезапно стал союзником Лондона. Затем Япония напала на американскую и европейскую империи, что поспособствовало появлению того, что Уинстон Черчилль назвал «Великим союзом».
Это непростое партнерство, из-за которого старый премьер-министр с сожалением заметил, что хуже войны с союзниками может быть только борьба без них, держалось до тех пор, пока не были побеждены Италия, Германия и Япония.
Затем Советский Союз стал врагом Запада и оставался им до 1991 года, вместе в значительной степени с Китаем. Такую ситуацию вряд ли можно назвать желанной или мирной, потому что мир жил под угрозой Армагеддона. Но она породила стабильность, на которую многие современные государственные деятели и полководцы смотрят с ностальгией.
Сегодня старые союзы расшатываются и формируются новые партнерства, менее предсказуемые и, следовательно, более опасные, чем когда-либо со времен Второй мировой войны. Самым значительным изменением на международной арене с момента распада Советского Союза, конечно же, стал упадок признаваемого господства США.
«Еще в 1992 году я сказал Рэю Зейтцу, тогдашнему блестящему послу США в Лондоне, что я не мог понять, как мы собираемся жить в мире, где есть только одна сверхдержава. Он прозорливо ответил: «Ваш вопрос предполагает, что Соединенные Штаты готовы играть эту роль», — подчеркнул Гастингс.
Более того, в последующие три десятилетия, пока военная мощь США не уменьшилась, другие страны значительно ее нарастили. Задаются вопросы, которые были немыслимы в начале тысячелетия, о том, какими средствами США намерены добиваться лидерства и есть ли у них на это воля.
В 2018 году комитет по стратегии национальной обороны США признал, что «региональный военный баланс в Восточной Европе, на Ближнем Востоке и в западной части Тихого океана изменился явно неблагоприятным образом. Эти тенденции подрывают сдерживание противников США и доверие американских союзников. Вооруженные силы США… могут не добиться победы или, возможно, проиграть в войне против Китая или России».
Брэд Робертс, директор Центра исследований глобальной безопасности, писал в 2020 году: «В последние годы ослабло доверие к обещаниям США защищать своих союзников от нападения и реагировать по мере необходимости, возможно, даже с применением ядерного оружия, если жизненно важные интересы этих союзников будут поставлены под угрозу».
Тем не менее, несмотря на то, что операция России на Украине не несет с собой ничего хорошего, положительным моментом может стать то, что эта операция пробудила власти многих стран к мысли о необходимости союзов. Даже некоторые сторонники бывшего президента США Дональда Трампа из числа республиканцев, которые инстинктивно выступают за изоляционизм своей страны и ставят под сомнение достоинства НАТО, похоже, с большей готовностью признают, что безопасность Запада — даже узко американская безопасность — будет зависеть от отношений с другими странами, которые хотя бы немного разделяют ценности США. «Мировой порядок не может быть достигнут какой-либо одной страной, действующей в одиночку… ее составные части, сохраняя собственные ценности, должны приобрести вторую культуру, которая будет глобальной, структурной и юридической… цель нашей эпохи должна заключаться в достижении этого равновесия, сдерживая псов войны», — писал Генри Киссинджер.
В Великобритании, с тех пор как начался украинский кризис, многие воодушевлены тем, что вновь идут беседы со своими американскими коллегами, особенно в области разведки, и что беседы эти носят более близкий, чем когда-либо после Холодной войны характер. Руководители Центрального разведывательного управления США и Агентства национальной безопасности уверены, что боссы британской секретной разведывательной службы и штаб-квартиры правительственных коммуникаций будут хранить их секреты, и наоборот.
Три года назад, когда Эммануэль Макрон сказал в интервью: «То, что мы сейчас переживаем, — это смерть мозга НАТО», многие согласились с ним. Ни одна европейская нация, кроме Великобритании и Франции, не имела серьезных вооруженных сил. Более того, даже они теряли с угрожающей скоростью боеспособность.
Сегодня почти каждая европейская держава цепляется за НАТО, обещая резкое усиление своей обороны с немыслимым до операции на Украине рвением. Финляндия и Швеция после многих десятилетий нейтралитета рассматривают возможность присоединения к альянсу, что может произойти уже этим летом. Немцы, которые, по сути, осуществляли разоружение после 1991 года, поспешно взяли на себя обязательство значительно увеличить оборонный бюджет.
Все это приветствуется теми на Западе, кто серьезно относится к безопасности, хотя потребуются годы, чтобы европейские армии снова стали боеспособными. Обещанных на данный момент денег хватит только на устранение самых вопиющих недостатков в существующих подразделениях солдат, танков, самолетов и других систем вооружения. Такими ассигнованиями военный потенциал не нарастить.
Более того, остается большой вопрос о том, сохранится ли европейское единство и целеустремленность по мере затягивания украинского конфликта и продолжения глобального энергетического кризиса. Путин смотрит на западные общества с презрением, потому что считает их «декадентами», в отличие от российской мужественности, которая так ярко проявилась в «Чечне, Сирии, а теперь и на Украине».
Пока он, кажется, оказывался прав, считая, что многие на Западе избалованы. В отличие от своих предков, привыкших к страданиям и жертвам, теперь люди на Западе считают комфорт, безопасность и процветание своими неотъемлемыми правами. Идея того, чтобы бороться, а что еще хуже, прибегать к оружию в конфликте великих держав за сохранение западного образа жизни, — выходит за рамки современного западного опыта.
«Нам нужно еще раз признать непреложную старую истину о том, что цена мира — это постоянная бдительность, а также готовность сражаться, убивать и, если необходимо, умирать — или, по крайней мере, принуждать к этому других — для защиты наших жизненно важных интересов», — указал историк.
После Второй мировой войны был создан ряд международных организаций — ООН, Международный валютный фонд и Всемирный банк, а затем и Всемирная торговая организация — для содействия мирному разрешению споров, содействия свободной торговле и поощрения глобальной торговли. Если оглянуться назад, оказывается удивительным, как многого добились эти организации и как долго их моральный и экономический авторитет использовался для добрых дел.
Тем не менее прежний послевоенный порядок ушел в прошлое, его не вернуть. Ричард Хаас, президент Совета по международным отношениям, писал: «Во всем мире страны все больше сопротивляются главенству США… Люди отстаивают свою национальную идентичность перед лицом сил, над которыми, по их мнению, они мало властны, и со стороны которых они чувствуют угрозу будь то в экономическом, культурном или политическом плане».
Тем не менее, хотя это невозможно оспорить, для тех, кто привержен свободе и демократии, не кажется наивным подчеркивать свое стремление к американскому лидерству. Оно по-прежнему необходимо, чтобы обеспечить мускулы, чтобы добиваться прогресса в этом несовершенном мире.
Дэниел Дьюдни и Дж. Джон Айкенберри недавно написали в журнале Международного института стратегических исследований: «Само выживание демократии в США и в более широком смысле будет зависеть от создания нового политического ядра для противостояния и преодоления антилиберальных и антидемократических сил, которые активизировал трампизм. Подавляющему большинству американцев нужно будет отложить в сторону свои внутренние разногласия по поводу различных свобод и ограничений и создать другую версию «жизненного центра», который… был создан в конце 1940-х годов для противодействия фашистским правым и коммунистическим левым».
Историк Дэвид Кайзер утверждает очевидное, когда говорит: «Решение проблем, которые представляют собой Россия и Китай, в духе Второй мировой войны, то есть их завоевание, невозможно». Тем не менее он добавляет: «Мы должны выяснить, что мы можем сделать и что мы готовы сделать в военном отношении, чтобы остановить их экспансию».
Запад, уверен Гастингс, должен смотреть на новый мир с осторожностью, потому что он представляет собой более опасное место.
«Однако как историка меня радует мысль о том, что великие либеральные государства добились выдающихся успехов в разработке стратегий борьбы с тираниями, особенно во время Второй мировой войны и Холодной войны», — указал Гастингс.
И Китаю, и России потребуются дополнительные стимулы для того, чтобы они стали проводить более сдержанный курс за рубежом, даже если вероятность того, что внутри у себя они станут «менее угнетающими обществами», невелика. Нужно бросить Москве и Пекину «определенные кости», что «костью же» и застрянет в горле у некоторых американских либералов, однако США и их союзники больше не располагают мощью, необходимой для удержания хотя бы части того, что они хотят, где бы то ни было в мире.
Запад в своей дипломатии должен стремиться не загонять две автократии в общий угол изгоев: они слишком велики и опасны, чтобы Запад, потакая своему высокому мнению о себе, поступал таким образом. Хотя подобный курс должен быть болезненным на фоне кризиса на Украине, необходимо продолжать переговоры с Москвой, а также с Пекином.
На протяжении большей части истории человека мир представлял собой геополитический хаос, поэтому, возможно, что возвращение к этому состоянию окажется не таким плохим развитием событий, как многие опасаются. С прискорбием приходится отмечать, что одной из жертв новой конфронтации великих держав станет то, что должно было бы стать ответом на стоящие перед человечеством вызовы: сотрудничество в вопросах предотвращения изменения климата, чтобы оно не уничтожило мир так же точно, как и ядерный конфликт, только медленнее.
Комментарии читателей (0):