Одно государство – один язык

Речь о государственном языке, владеть которым следует уж потому, что именно этот язык используют официальные учреждения на всей территории страны. В целом по России – это русский язык. А в Республике Татарстан – демократическом правовом государстве, объединенном с Российской Федерацией – это еще и татарский.

На рассмотрение депутатов ГД РФ внесен проект Федерального закона «О языках народов РФ». Однако депутаты республиканского Госсовета не поддержали изменения, предложенные в этот проект.

По мнению правового управления Аппарата Государственного совета объединенного с Российской Федерацией государства, законопроект содержит некорректное предложение. Таковым специалисты правового управления сочли принцип свободного выбора родного языка, ограниченный исключительно языками народов РФ. В самом деле, а вдруг кто-то посчитает родным арамейский – язык, на котором разговаривал Иисус?!

Не поддержало проект и Минобрнауки РТ, полагающее, что принятие проекта может повлечь за собой сокращение количества учебного времени, выделяемого на изучение одного из государственных языков Татарии, а именно татарского.

А республиканский кабмин напрягло введение в преамбулу закона термина «российская нация», якобы противоречащий конституционному термину «многонациональный народ РФ».

Непонятно, почему демократическое правовое государство, пусть даже и объединенное с Российской Федерацией, должно принимать во внимание законы РФ и изменения этих законов? А если серьезно, то в составе федеративного государства не должно быть других государств с их конституциями и президентами. Понимая это, глава Чечни Рамзан Кадыров и отказался от президентского титула.

Соответственно, не должно быть и локальных государственных языков, что, как считаю я – в прошлом заместитель руководителя Международного фонда защиты от дискриминации по Республике Татарстан, не означает дискриминации татарского или какого-либо иного языка народов РФ. Однако изучение любого из этих языков должно быть делом сугубо добровольным. И в первую очередь, потому что нет более надежного способа посеять неприязнь к татарам, чувашам и к прочим этносам, чем понуждение к изучению их языка как феномена культуры, к которой я отнес бы и религию. В этой связи уместно будет обратить внимание на неосторожную реплику локального президента Рустама Минниханова о том, что Татарстан – это исламская республика.

Во всяком случае, у меня нет ни малейшей уверенности в том, что дети, которых против их воли (и воли их родителей) пичкают татарским, мотивируя это необходимостью знать локальный государственный язык, полюбят этот язык лишь потому, что он являющийся родным для большинства местных чиновников. И не лучше ли им направить избыточную энергию на организацию обучения татарскому тех, кто и сам хотел бы им овладеть? Курсы татарского можно было бы открыть при всех общеобразовательных учебных заведениях. И если в ближайшей средней школе открылись бы такие курсы, я стал бы одним из первых, кто записался бы на них, чтобы улучшить свой татарский.

И еще один аспект, казалось бы, сугубо языковой проблемы. Было бы непростительной ошибкой смешивать проблему административного устройства России с вопросами развития и укрепления культур народов, населяющих ее необъятную территорию. Хотелось бы поинтересоваться у г-на Минниханова, политическое руководство Татарии допускает эту ошибку по недомыслию? Или же сознательно нагнетает ситуацию, провоцируя тем самым эскалацию социальной напряженности в регионе, традиционно отличающемся своей толерантностью? И куда, интересно было бы узнать, смотрит государственный советник Минтимер Шаймиев?