Дмитрий Ковалёв: Памяти отца

Поэзия на ИА REX
25 декабря 2016  12:14 Отправить по email
Печать

Редакция REX продолжает публиковать произведения известного советского поэта Дмитрия Михайловича Ковалёва (1915 - 1977 гг.).

Памяти отца - Михаила Тимофеевича Ковалева


С первой мировой семье отправлен:

Ранен и контужен,

Газами отравлен.

Полверсты обмоток — долго ты носил их.

А рука — кусок держать не в силах.

Где уж было горну тут куриться!

Вереск спас: все парили в корытце.

Нежелезный после, вспыльчив, резок,

Сколько перенянчил ты железок!

Скольких обучил своей науке!

Говорили все:

— Какие руки! —

В кузницу твою валили лавой.

Как гордился я твоею славой!

Сколько мы с тобой серпов зубили!

Будь бы с нами — и нужду б забыли...

Бросил малых нас и мать под старость,

И мою, недетскую, усталость.

Не своих кормил... А нас — полроты.

При живом отце росли сироты.

И себя мы сами порастили...

И вернись бы только — все простили...

Может, чуяла, душа слепа ли,

Что сыны твои на фронте пали.

Что помощник первый твой,

Твой старший,

Хоть немногим —

Но известным ставший...

Только бы вернулся... Есть ли чудо?

Разве возвращался кто оттуда?..

Как ты умирал... Один... Больница...

Будешь к непогоде сыну сниться.

И во сне наплачусь теми же слезами...

И проснусь с кругами под глазами.

ЛЮБЛЮ, ЛЮБЛЮ!.

Прошли, земля сырая, через все мы.

Почем грамм счастья —

Не по слухам знаем...

Чернильные сквозь озимь черноземы.

Навстречу осень — красная, лесная.

Во чистом поле —

Белый свет великий.

А во лузях, за реками, утрами —

Призывные гусей предзимних крики

Над катерками нивы — тракторами.

Еще теченья в лозняках не стали.

Бодрящая, просторная далекость.

Хватив ледка, потяжелели стаи,

Почуяли в тяжелых крыльях легкость.

Где на дубках дубленые тулупы,

И там,

Где с бабкой,

С внучкой,

С жучкой,

С кошкой,

С мышкой дед

Тянули репу —

Гусиных шей берестяные трубы,

И лап рули —

Что корабли по небу.

Всю до песчинки видя, до росинки,

И каждому махая кораблю —

Кричу:

— Люблю, люблю тебя, Россия!

Пусть слышит мир,

Как я тебя люблю!.. —

Остерегают: это, мол, поссорит...

Зачем так громко?

Это ж не Союз!..

Не всякий крик и ссорит

И позорит.

Войну прошедший, вас я не боюсь.

Тогда, на фронте, только мир и слышал:

«Россия! Русь!»

Нужна была вдвойне.

Ни снизу всех не рознила, ни свыше—

Наоборот: сближала всех в войне.

Единства символ,

Где душа — на части.

Кричали все, как знамя крик неся...

В беде необходимая,

А в счастье

По имени назвать уже нельзя?..

Ты кровь моя, бунтующая ало!

Люблю тебя, пою тебя, как гимн!

В России русским

Мало ли бывало

Куда похуже, может, чем другим...

Зовите, гуси!

С вами не прощаюсь.

Шагаю широко в открытость дня...

Все птицы улетают, возвращаясь, —

И потому поймут они меня.

* * *

Алексею Югову

О, если б в будущее

Да при жизни бы попасть мне —

Из настоящего б я взял

Что поопасней.

Я взял бы смелость

В мирном деле.

На фронте

Смерти все в глаза глядели.

На фронте

На погибель шла разведка,

А правду режем мы

Тем, от кого зависим —

Редко.

Я взял бы стыд,

Не тот казенный стыд,

Когда скрывают,

Что поставили на вид,

А тот,

Что пресыщаться не дает,

Когда в стране случится недород,

Или перед несчастными когда

Мне провалиться б от стыда.

И взял бы я любовь

С ее тоскою,

Что не закроешь гробовой доскою,

С той нежностью,

Которой сановитые стыдились,

Но от которой

Сыновья любимые родились.

И взял бы я еще

Мою ревнивую любовь к России.

А без нее мне —

Как во рту без маковой росины.

Не ту приязнь:

Что лишь бы русское —

Все мило,

А ту любовь,

Что все народы породнила.

И чтобы не молчать,

Когда себе на пользу —

Я взял бы речь,

Что не умеет ползать, —

Не ту,

Что Ожегов хранит с Чуковским,

А ту —

С распевным аканьем московским,

Не ихнюю,

А матери моей.

Как знают...

Речью я обязан ей.

* * *

Василию Федорову

Отвел я душу наконец.

Отвел.

Лицо в лицо наговорился с другом.

В таксушке, на сидении упругом,

Воздушно мне, как малышу от волн.

Пусть будет не стара судьба твоя,

Небесно по земле тебя пусть носит.

Противен, кто таких, как сам, поносит.

Друзей-поэтов обожаю я.

От встреч иных дурные снятся сны.

Послушаешь: все сукины сыны.

Они одни, заметьте свыше, цацы.

Осточертели эти мне паяцы.

Играя в смелость, прямоты боятся

И только этим над толпой видны.

Довольный возвращаюсь.

Есть резон.

Как много на земле людей хороших.

И звездный плес — как платьице в горошек,

Чуть проступает где-то, как сквозь сон.

Расстались просветленно мы,

Неон

Искусственным сегодня

Не казался.

Высотный холодок спины касался.

И уходил, как я, в прозренье он.

А в городе осеннем столько лун.

Но в городе луна не затерялась.

И я в немолодые годы юн,

Какая б непогодь ни затевалась.

* * *

Тоне

Как много о невестах нежных строк.

Как мало о замужних вспомнить мог.

О женщинах они — со страстью пылкой.

О женах — с иронической ухмылкой...

Я о тебе мечтою жил в войну.

Перед тобою чувствую вину

За каждую морщинку, что со мною

Ты нажила за годы, став женою.

Ты — мать любимых сыновей двоих

Что ближе мне еще тревог твоих?..

Иду по утренним равнинным нивам,

Как и до встречи, бережно ревнивым.

Невольно замираю у дверей.

Не избалован ласкою твоей —

И потому она всегда желанней

И в поздний час, и в час рассветно ранний.

Единомышленница первая моя,

Мой целый мир и лишь моя семья,

Советчица по трудным всем вопросам...

По терниям с тобою — как по розам.

* * *

Напрасно человека не обидь,

Нечаянно и не желая злого.

И словом можно нехотя убить.

Побереги на негодяя слово.

Он вида не подаст;

Знай наперед,

Что словом не проймешь его особу.

Нет, негодяй от слова не умрет!

Он только затаит навеки злобу.

* * *

Розовость кожи упругая,

Светит атласно.

И беззащитна растерянность,

Нежность невластна,

В молниях взглядов

Пугливое скрыто желанье.

Губ чуть припухлых

И щек чуть запавших

Пыланье.

Будто на взлете —

Бровей осторожная птица...

Даже, казалось, и жизнью

Не жаль расплатиться…

Помню такою тебя…

А еще — и такою:

В теплой янтарностн глаз

Так просторно покою.

В тихости мягкой —

Семейного близость уюта…

Ближе с годами

Такая ты мне почему-то…

* * *

Шустрее лез подсолнух из-за прясла.

Шумнее за речушкой поезда.

И на заре над садом не погасла

В малиновой туманности звезда.

След пены в колеях от ливня, грома,

Уже сквозь сон ломившихся в окно.

В любовной близости родного дома —

Мечта и память, слитые в одно.

Грозы ночные тучки сбились стайно

На край небес и по краям горят.

И в яркости земля темна, как тайна.

И, как лицо твое, светла, как взгляд.

Подобна зелень привороту-зелью,

Сквозит, как глубь лесов, во сне не спя.

В ней тайны, что с собой уносят в землю,

Что знают и что помнят про себя.

Как знак их счастья — месяца подкова.

И говорит рассвет, хотя и нем…

И то,

Что так знакомо,

Так неново —

Еще вовек не сказано никем.

НЕПРЕХОДЯЩЕЕ

Давно ли за лугами заливными

Пятнились солнечно

Снега залеглые...

А скоро станут золотыми

Деревьев купала зеленые.

А на старинных стенах за горами

Позеленели кирпичи,

Как медные.

И, загораясь, купола на храме

Под непогодами тускнеют медленно.

И потрясения. И повороты...

И пролетают птицы стаями

Над постоянством перемен природы,

Над памятью о тех,

Что стены ставили,

Над тем,

Что, как на солнце плес озерный,

В сиянии душевного навеянья...

Посевов наших драгоценных зерна.

Черты неповторимости.

Мгновения.

Под крупность молчаливости,

Под мелкий ропот...

В смятенье вечном это настоящее...

Все, до кровинки, удержать подробно.

Непреходящим

Сделать преходящее.

* * *

Напрасно человека не обидь,

Нечаянно и не желая злого.

И словом можно нехотя убить.

Побереги на негодяя слово.

Он вида не подаст;

Знай наперед,

Что словом не проймешь его особу.

Нет, негодяй от слова не умрет!

Он только затаит навеки злобу.

* * *

Розовость кожи упругая,

Светит атласно.

И беззащитна растерянность,

Нежность невластна,

В молниях взглядов

Пугливое скрыто желанье.

Губ чуть припухлых

И щек чуть запавших

Пыланье.

Будто на взлете —

Бровей осторожная птица...

Даже, казалось, и жизнью

Не жаль расплатиться…

Помню такою тебя…

А еще — и такою:

В теплой янтарностн глаз

Так просторно покою.

В тихости мягкой —

Семейного близость уюта…

Ближе с годами

Такая ты мне почему-то…

* * *

Шустрее лез подсолнух из-за прясла.

Шумнее за речушкой поезда.

И на заре над садом не погасла

В малиновой туманности звезда.

След пены в колеях от ливня, грома,

Уже сквозь сон ломившихся в окно.

В любовной близости родного дома —

Мечта и память, слитые в одно.

Грозы ночные тучки сбились стайно

На край небес и по краям горят.

И в яркости земля темна, как тайна.

И, как лицо твое, светла, как взгляд.

Подобна зелень привороту-зелью,

Сквозит, как глубь лесов, во сне не спя.

В ней тайны, что с собой уносят в землю,

Что знают и что помнят про себя.

Как знак их счастья — месяца подкова.

И говорит рассвет, хотя и нем…

И то,

Что так знакомо,

Так неново —

Еще вовек не сказано никем.

Ранее в этом сюжете: «Он забывал обиды и побеждал уменьем, не числом»: поэт Дмитрий Ковалёв о Суворове

Подписывайтесь на наш канал в Telegram или в Дзен.
Будьте всегда в курсе главных событий дня.

Комментарии читателей (1):

subbot
Карма: 5
26.12.2016 09:50, #30951
Стихи, которые можно перечитывать много раз, и всё равно находить при каждом прочтении что-то новое! Удивительно!
Нужно ли ужесточать в РФ миграционную политику?
Какой общественно-политический строй в России?
43% социалистический
Подписывайтесь на ИА REX
Войти в учетную запись
Войти через соцсеть