«Турецкий поток»: три базовых контекста

Реализацию проекта газопровода “Турецкий поток” следует рассматривать в трех базовых контекстах. Первый, он же в настоящее время ключевой, сводится непосредственно к российско-турецким отношениям, то холодеющим, то вновь приобретающим союзническую окраску. Разумеется, для устранения подобных перманентных колебаний необходимо вдохнуть в двусторонние отношения новую жизненную энергию. И тем более очевидно, что крайне необходимо обеспечить выход этой энергии, в противном случае энергия становится взрывоопасной. Этот по сути классический геополитический тезис, оформленный на рубеже XIX и XX веков, может быть рассмотрен в качестве ключа к пониманию многих процессов в мировой политике.

Пожалуй, актуален он и для осмысления российско-турецких отношений. Ибо реализация “Турецкого потока” есть не что иное, как выход накопившейся за многие годы энергии, сформированной в основном за счет исторически обусловленного внутреннего неприятия друг друга, периодически вытекающего в военные действия в течение XVI-XX веков. Сюда, конечно, можно приписать также строительство АЭС Аккую – проект, который также необходимо рассматривать как важный компонент активизации стратегических коммуникаций между Россией и Турцией. В этом смысле АЭС и газопровод взаимодополняют друг друга, придавая российско-турецкому диалогу логическую и концептуальную завершенность.

Вспомним одного из отцов-основателей геополитики Макиндера, который в своей “Географической оси истории” писал о важном значении технической составляющей в увеличении геополитической значимости России, прежде всего имея ввиду железнодорожные коммуникации. Очевидно, что в этом же контексте сегодня следует рассматривать коммуникации энергетические.

Второй базовый контекст сводится к взаимоотношениям между Россией и ЕС. Не вызывает сомнений, что постепенно сворачивающий собственную добычу европейский рынок крайне заинтересован в стабильных поставках российского газа. В свою очередь, “Газпром” продолжает рассматривать страны ЕС в качестве приоритетного направления для экспорта. Достаточно отметить, что по итогам 2015 г. доля российского газа в европейском потреблении составила 31%, а в 2016 г. – беспрецедентные 33,5%.

Словом, интерес обоюдный. Однако периодически всплывающие в европейской политической риторике антигазпромовские тезисы все же заставляют насторожиться. Дело в том, что проект “Турецкий поток” предполагает строительство двух веток: одна – на турецкий рынок, другая, транзитная – на европейский. Вместе с том пока неясно, по какой именно территории будет проложена вторая ветка. Вероятно, наиболее реалистичный сценарий сводится к прокладке ветки по территории Турции в Грецию и дальше до Италии. В этом контексте особу значимость приобретает проект газопровода “Посейдон”, который нацелен на реализацию южного маршрута поставок российкого газа в Европу с использованием интерконнектора “Турция-Греция-Италия”.

Так или иначе, а согласовывать вторую ветку России придется с Европейском Комиссией, увы, не всегда настроенной конструктивно. Начатое еще в 2011 г. антимонопольное разбирательство в отношении “Газпрома” – тому доказательство. Более того, ЕС продолжает рассматривать украинский транзит в качестве базового для импорта российского газа. Требования сменить госкомпанию “Нафтогаз” путем проведения конкурса стоимостью 700 млн евро для определения нового независимого оператора на Украине, более эффективного и соответствующего европейскому законодательству, - очередное свидетельство о попытках ЕС оправдать геополитический проект “Украина”. Среди подобных свидетельств можно выделить также блокирование Европейским судом доступа к 40% газопровода Opal, что наносит определенный урон по газпромовской политике на европейском рынке, а также заявления немецких властей о том, что Германия поддержит строительство “Северного потока-2” лишь при условии транзита газа через Украину. Как говорится, и нашим, и вашим.

Наконец, третий базовый контекст сводится к внутритурецким политическим процессам. 16 апреля 2017 г. в Турции пройдет референдум, цель которого – переход от парламентской к президентской форме правления. Очевидно, что Эрдогану необходимо обеспечить свое политическое воспроизводство. При этом воспроизводство не должно быть сильно навязчивым, следовательно, правящая “Партия справедливости и развития” крайне заинтересована в старте крупных инфраструктурных проектов, повышающих безопасность страны и обеспечивающих ее новыми рабочими местами.

В этом смысле углубление экономического диалога с Россией для Турции продолжает оставаться приоритетным внешнеполитическим направлением. В целом, кажется, и само турецкое население настроено по этому поводу весьма позитивно. Как свидетельствуют некоторые представители власти, евроинтеграция снята с турецкой повестки, а доля сторонников вступления Турции в ЕС к 2015 г. сократилась с 75 до 20%.