REX: Поскольку Вы эксперт по Украине, и Вы проводили научное исследование в Крыму и работали с украинскими властями по имплементации критериев по ассоциированному соглашению, мой первый вопрос посвящен этой теме. Глава немецкого МИД Франк-Вальтер Штайнмайер объявил, что следующая встреча «нормандской четверки» состоится 11 мая. Предыдущие саммиты мало что привнесли не только в решение конфликта, но и установление перемирия. Что-то изменится на этот раз? Что препятствует урегулированию кризиса на Украине?
Всегда очень трудно прогнозировать саммиты, чем они реально результируются. Я не вижу, что рамочные условия существенно изменились. Мы сейчас находимся в ситуации, которая едва ли отличается от той, которая была 2 года назад. Режим прекращения огня по-прежнему не соблюдается. Основная проблема – это раскол внутри страны. Можно прекратить войну между двумя странами путем мирного договора, но гораздо сложнее остановить гражданскую войну через соглашение. Потому что раскол идет по всей стране, и необходимо не только остановить бои, но и найти приемлемое решение для будущего. Следует восстановить доверие между враждующими сторонами, и это возможно лишь путем активного вовлечения России и сближения между Украиной и Россией. И в этом пока я вижу большие трудности, т.к. произошло столько всего, что трудно разрешить на одном саммите. Должен состояться серьезный разговор между ЕС и Россией с включением в него Украины.
И здесь очень важно усадить конфликтующие стороны (Киев, ЛНР, ДНР) за стол переговоров и в этом, я также наблюдаю большие проблемы. Трудно установить, кто вообще является стороной конфликта? Существование раскола среди населения можно наблюдать и по событиям в Одессе, произошедшими в 2-летнюю годовщину. Пока нет ясных сигналов ни с какой-либо стороны, особенно украинского правительства. И ЕС также должен осознать это и дать понять украинскому правительству, что решением могла бы быть федерализация Украины, что необходимо дать импульс дальнейшей демократизации на Украине, поставить на ноги экономику. И все это возможно только в тесном сотрудничестве с Россией и Евросоюзом. Но нынешняя ситуация в отношениях России и ЕС чревата для самой Украины. Важно еще и заняться борьбой с коррупцией. Официальное правительство Украины должно выполнить много задач, чтобы показать населению, и украиноязычному и русскоязычному, что «мы страна, на чье правительство можно положиться, кто отвечает за свои слова, и дает перспективу, независимо от политического, этнического или языкового принципа. Мы строим страну, где борются с коррупцией, где предлагается разумная концепция для развития экономики». Над этим должны все работать. Объявить о перемирии и не заниматься глубинными проблемами – это не решит конфликт, сколько бы саммитов не проводилось.
REX: Недавно поступали сообщения в СМИ о том, что правительство Украины якобы готово к проведению выборов в Луганске и Донецке. Связано ли это с приходом нового премьер-министра или было каким-либо давлением со стороны Евросоюза?
Я думаю, становится яснее и для украинского правительства, что необходимо отходить от этого кредо, которое давно существует: «Сразу не федерализировать. Как только мы предоставим отдельным регионам правовую автономию — страна развалится». По-моему, нынешняя ситуация показывает, что страна разваливается через централизацию, а не из-за предоставления регионам права на самоуправление. Конечно, оказывается давление на Украину, особенно Россией, которая заинтересована в защите там русскоязычного населения. Также и со стороны ЕС, и особенно Совета Европы (СЕ). Это же ведь задача СЕ поддерживать регионы и национальные меньшинства. Я считаю, что на примере Украины следует усвоить, что федерализм —не угроза, но во многих смыслах для многонациональной страны единственная возможность сохранить управляемость.
REX: Перейдем к России. Некоторые страны Европейского союза, даже из «большой пятерки» (заявления премьера Италии на саммите ЕС и резолюция парламента Франции), выступают за отмену санкций против России. С чем связаны такие перемены?
Я думаю, это показывает наличие консенсуса, который был в самом начале. ЕС часто и, возможно, справедливо подвергался критике, потому что с трудом приходит к единому решению. Это связано и разными национальными интересами стран-членов, что касается внешней политики. Внешняя политика — также наименее интегрированная сфера в ЕС. Но в этом случае удалось найти общий подход по санкциям, т.к. после аннексии Крыма было нарушено «табу», это было большим шоком в Европе, что Россия осмелилась на такое. И необходимо было сделать это, независимо от того, насколько крепки отношения с Россией. И мне кажется, Германии было точно трудно принять такие жесткие меры, особенно учитывая ее экономические связи. Но со временем, по мере т.н. «нормализации» санкции стали обыденностью, отношения к России начинают пересматривать. Становится ясно и то, что теперь невозможно просто взять Крым и передать Украине. Ситуация в Крыму очень сложная. С одной стороны, он и не был аннексирован против воли большинства местного населения, хотя крымские татары были однозначно против. Тем не менее это было нарушением международного права. Я считаю правильным шагом переоценку отношений к санкциям, поскольку нужно выяснить, к чему они приводят.
Можем ли мы таким путем дать четкий сигнал, что мы не согласны с тем, что сделала Россия? Спустя два года после ввода санкций невозможно сказать: «Теперь все ОК, и нам не нужны санкции». Даже если ничего не изменилось в обстоятельствах конфликта. Гораздо важнее задуматься над тем, в смысле санкций, как мы можем вернуть Россию за стол переговоров, восстановить саммиты «ЕС-Россия». Объявление новой холодной войны было бы шагом назад. Санкции — выражение несогласия, но необходимо когда-то найти путь вперед. Россия останется важнейшим фактором в политике Европы. Необходимо строить диалог с Россией, независимо от решений ее правительства. Задача ЕС —
с одной стороны, принять всерьез страхи соседствующих с Россией стран, где проживает русскоязычное население. С другой стороны, Евросоюз должен работать над формированием общих интересов.
REX: Возможно ли снять санкции, но без «возврата» Крыма Украине?
Возвращение Крыма Украине – иллюзорно. Крым всегда стремился получить автономию и независимость. Если бы ему предоставили реальную и сильную автономию в 90-х годах, предложили ясные экономические перспективы для Крыма, тогда возможно было бы урегулировать этот вопрос в рамках конституции Крыма 1998 г. За малыми исключениями Киев не выработал концепцию вовлечения Крыма в политический процесс Украины. Например, путем участия его учреждений в органах госуправления. Одновременно следовало укрепить авторитет украинской власти на полуострове через снижение коррупции, стимулирование прав и свобод, обуздание «черного рынка» и выработку экономической концепции. Тогда, возможно, желание войти в состав России было бы меньше.
REX: Со 2 по 5 апреля произошли мощные боестолкновения в Карабахе. Армения и Азербайджан участвуют в «Восточном партнерстве» под эгидой ЕС. Какие препятствия таит этот конфликт для европейской политики соседства (ЕПС)? Является ли он вообще приоритетом Брюсселя?
Я думаю, каждый конфликт в ближнем соседстве ЕС – предупредительный сигнал. И у меня складывается впечатление, что Европа беспомощна перед лицом таких вызовов. Почти все соседство ЕС, с некоторыми исключениями, это сплошной конфликт. С тех пор, как запушена ЕПС, количество «горячих точек» и нестабильность всех режимов заметно выросли. Возобновляются этнические конфликты, отчасти из-за ухудшения экономических условий, нестабильности и разочарования населения, что их ожидания не оправдались. Обозначенный Вами конфликт уже давно упускается из виду ЕС, и таковых очень много в постсоветском пространстве с периодическими вспышками насилия. Пока существует конфликт, нельзя упускать его из внимания и закрывать глаза, пока не начнут взрывать бомбы.
REX: 24 ноября Турция сбила российский бомбардировщик Су-24. Эксперты предупреждали о возможной гибридной войне между двумя державами. Турция-член НАТО и страна-кандидат на членство в ЕС. Могут ли две организации способствовать спаду напряженности между Анкарой и Москвой?
Держаться в стороне – лучший метод разряжения обстановки в такой ситуации. Потому что любое вмешательство может рассматриваться как провокация. С одной стороны, НАТО должен стоять на стороне Турции, как члена альянса. С другой, есть риск увеличения конфронтации с Россией, главным образом в поле риторики.
REX: Теперь немного о Ближнем Востоке. Несмотря на ограниченный прогресс в Египте и Тунисе, «Арабская весна» продолжается. Революции сменяются радикализацией и распространением терроризма. Город Сирт после сирийской Ракки и иракского Мосула стал третьей столицей ИГИЛ. Британия и Франция изъявили готовность интервенировать военным путем против ливийских террористов. Насколько реальна новая интервенция в Ливию? Германия снова воздержится?
«Исламское государство» представляет собой мощный вызов для европейских сил, решение о военной операции зависит от многих факторов. Думаю, для Германии будет трудно остаться в стороне, когда встанет вопрос о формировании европейских сил. С другой стороны, надо признать, что в этих странах и без того много разрушено. ИГИЛ может даже усилиться из-за вмешательства извне и дестабилизации. Главная проблема – как финансируется ИГИЛ, как оно выживает, откуда получает оружие и подкрепление. Военное вмешательство было бы катастрофой для Ливии.
REX: С последних терактов в Париже европейцы стали активнее на сирийском фронте. Даже Германия отправила туда свои истребители «Торнадо» и поддерживает турецкий план о создании «зоны безопасности» в Северной Сирии. Есть ли у ЕС своя стратегия для Сирии, или он следует в кильватере США и действует с оглядкой на Анкару из-за т.н. «миграционной сделки».
У ЕС была изначально стратегия для Сирии через упрочение политических и экономических отношений с ней. В настоящее время речь идет о том, с кем вы говорите в Сирии. Это является для Брюсселя главной проблемой. В политическом смысле известно на чьей стороне держится ЕС, но в военном плане трудно говорить о стратегии, т.к. отдельные страны полагаются на США. Какова должна быть стратегия ЕС? Вести разумные переговоры о мире в рамках Женевского формата, но также и участие Европы в восстановлении Сирии. И у ЕС есть для этого необходимые инструменты, хотя до этого нужно еще решить проблему с ИГИЛ. И это важно, т.к. То, как США до сегодняшнего дня вмешивались в конфликты, подтверждают, что реальная сложность лежит не в военном вторжении, а в предложении эффективного послевоенного плана по восстановлению.
REX: Что является приоритетом для европейской внешней политики?
Есть столько проблем, с которыми ЕС сталкивается и в целом внешняя политика — одна из многих. Я думаю, на данный момент необходимо обратить пристальное внимание на то, как строить отношения с Турцией. Я расцениваю их очень проблематичными. На политику ЕС сказывается очень много факторов, в особенности кризис беженцев, необходимость срочного принятия решений. У ЕС нет пространства для маневра, которое он должен был создать. Важно также то, как строить отношения с (Реджепом Тайипом) Эрдоганом. И это очень большая проблема для стран-членов ЕС, и принятые решения (сделка 18 марта ЕС-Турция) — не самые мудрые. Следует также и разобраться внутри ЕС и сформулировать прозрачную и единую позицию, т.к. население стран ЕС считает, что Турция манипулирует и подгоняет Европу. В плане политического развития важно четко следить за теми вопросами, где у Турции есть проблемы. При этом Турция очень важный партнер для ЕС из-за экономических отношений и большого турецкого населения в Европе. Но решения не должны приниматься под давлением обстоятельств.
Беседовал Камран Гасанов
Дорис Видра — кандидат юридических и политических наук, эксперт по внешней политике ЕС и Украине, старший научный сотрудник Зальцбургского центра европейских исследований. В 1998-1999 годах участвовала в программе TACIS на Украине, в 2001-2002 гг. проводила научное исследование в Крыму "Украина в Европе". В 2002-2004 годах работала по линии TACIS в Москве.
Комментарии читателей (0):