В блогосфере случай с сёстрами-близнецами Коротыгиными вызвал недоумение и всплеск негатива. Участницы шоу «Безумно красивые», как оказалось, не знают, что такое Холокост, Освенцим и др. Девушки предположили, что это клей, потому что слово похоже на «дихлофос». Между тем, фантастически необразованные сёстры поступили в вуз по ЕГЭ.
Эксперты ИА REX прокомментировали ситуацию и результат реформы образования в России.
Лариса Бельцер-Лисюткина, культуролог (Германия):
Девочки, конечно, зашкаливают, но меня не удивляет то, что выросшие в глуши (в деревне или посёлке городского типа), они имеют такую картину мира. Да, они не знают, что такое Холокост, потому что этого не знают их родители, и в семье никто никогда не произносил этого слова и не вёл разговоры на такие темы. В школе, видимо, тоже. А ещё им даже в голову не приходит, что в бессрочном пребывании в должности главы государства может быть что-то плохое. То есть в их картине мира вообще отсутствует такой фактор, как сознательное общественное развитие, проективное мышление как фактор прогресса и другие (минимальные) социологические понятия.
В своей простоте они убеждены, что чем дольше правит, тем лучше, ибо «у него опыт». Но я бы всё же не согласилась с тем, что эти две румяные девчонки — «совки». Конечно, узость их познаний, их лексикона и мышления, в конечном счете, является продуктом железного занавеса, они унаследованы от родителей, живших в стране, полностью «закрытой», выключённой из динамики мирового развития. Они наверняка не слышали и таких имён как Фрейд или Сартр, которые на Западе знает каждый обыватель. Но у них есть одна очень важная черта, отделяющая их от предшествующего советского поколения: они не агрессивны. Они открыты и доверчивы, в отличие от родителей, на генетическом уровне накопивших ненависть и недоверие ко всему «другому», «чужому», «не нашему». Они не обидчивы, они не заражены пока типичными массовыми эпидемиями переходного периода на постсоветском пространстве: ни расизмом, ни антисемитизмом, ни гомофобией. То есть они, на мой взгляд — не самые плохие экземпляры. Обычные крестьянки в современном прикиде, это-то и смущает почтенную публику. Российское общество в целом гораздо страшнее и мракобеснее этих близняшек. На общество в целом можно посмотреть в другом телешоу: Ксения Собчак на телеканале Дождь, тема — гомофобия. Вот где «осень Средневековья» в полной красе.
Школа, тем более сельская школа, тут абсолютно не причём, провинциальная российская школа не имеет никаких ресурсов для того, чтобы воспитывать из подрастающих поколений людей, сопоставимых с их ровесниками в развитых странах и в крупных, «жирных» городах России, где формируется принципиально иной, западный тип современной культуры, нежели в глубинке. Россия стала расколотой, двухкультурной страной в результате реформ Петра I. Бацилла этой «двухкультурности» активизируется каждый раз, когда страна оказывается на исторической развилке. Именно такой момент она переживает сейчас, когда лицом к лицу демонстративно столкнулись постмодернисты и феминизм с одной стороны и «святая православная Русь» с другой.
Андрей Давыдов, журналист:
Мы успешно освоили западные стандарты, причём, кажется, уже в чём-то даже превзошли учителей. На Западе не считается особо неприличным быть круглым невеждой, если ты замечательный узкий специалист. Вот по части невежества подрастающих поколений мы уже в первых рядах. А ведь многие ещё хорошо помнят времена, когда мы в СССР потешались над курьёзами гуманитарных познаний американской молодёжи.
С болью в сердце надо признать эту реформу образования успешной ещё и потому, что она довольно легко таранит и наш менталитет, и вековые традиции. На Руси всегда с огромным уважением смотрели на образованных людей, причём под этим подразумевалась именно всесторонняя непрактичная образованность, а специальность ценилась рангом пониже как ремесло. И в этом есть более дальновидный смысл, чем западная целесообразность (хотя, конечно, не весь Запад одинаков). О какой, скажем, реальной демократии можно говорить, если несведущим электоратом легко манипулировать?
Впрочем, это я опять пытаюсь оценивать с практической точки зрения, хотя просто душа не лежит к людям, которые даже не подозревают, какие они невежды. Есть в этом что-то неполноценное, недостойное человека с большой буквы.
Впрочем, нет худа без добра: про евреев девочки ничего не знают, зато и антисемитизма в принципе быть не может. Во всяком случае, за «отрицание Холокоста» их не осудишь.
Юрий Юрьев, политконструктор:
Я не считаю фантастически необразованными людей, не знающих что такое Холокост или Талергоф, Освенцим или Терезин. Если эти понятия геноцида евреев или русских не входят в образовательный курс в России — девушки этого знать никому не обязаны.
Если учащиеся знают то, что обязаны по закону — никто не вправе их упрекать в исполнении закона и вымогать что-либо сверх законных знаний. Вымогательство, пусть и интеллектуальное, — это вымогательство и никто не вправе упрекать россиян, даже россияне. А особенно — иностранцы. Если закон почему-то отстаёт от жизни — это вопросы тоже к властям, и только к властям. Если же закон, очевидно, нарушен и учащийся не обладает знаниями в объёме аттестата зрелости, значит нужно эту «зрелость» аннулировать и переаттестовать учащегося. Как переаттестовывают чиновников, порой лишая прав.
Тема Холокоста — очень опасная тема. В Израиле почему-то не считают Холокостом истребление еврейского купечества и духовенства в революционные годы, под руководством, в том числе и самих евреев. А цифры там тоже весьма немалые. Погромы Хмельницкого помнят, но расстрелы Троцкого не помнят. В России тоже был голодомор, и побольше по масштабам, чем голодомор украинский. А если взять убыль населения, то на Украине и сейчас можно считать голодомор, а в России лишь в последние годы снизилась жуткая смертность, и начался положительный прирост коренного населения. Но почему-то никто не плачет по славянам. Но если Холокост будет изучаться, то учащиеся припомнят и все подобные исторические события, особенно — со своим народом. И могут предъявить властям замалчивание трагедий собственного населения.
Нестор Комарницкий, финансист и IT-менеджер:
Судить по двум, с высокой долей вероятности, начинающим телевизионным актрисам о результатах реформы Фурсенко явно неправильно. Вопросы к установкам, из которых формулировалась задача для реформы, несомненно, есть. И, вне всякого сомнения, в обществе есть определённое недовольство происходящим в сфере образования. Но ставить на основе демонстрации двух девушек, позволивших себе явно неполиткорректное поведение, диагноз всей системе — значит не отделять мух от котлет и не понимать реалий работы современного телевидения. Так что, я бы, пожалуй, подумал от чего при помощи старого как свет приёма отвлекается внимание интернет-публики и какую новость следовало заболтать.
Даниэль Штайсслингер, журналист и переводчик (Израиль):
Боюсь, что и в советский вуз они бы поступили, если бы сдали экзамены. В конце концов, для сдачи экзаменов в большинство вузов достаточно было знать школьную программу. Всё, что сверх неё, не требовалось. Даже там, где требовались знания сверх неё, имелись в виду знания по профилю обучения (скажем, в МФТИ — по физике и математике).
Другое дело, что в СССР для образованного человека было стыдно быть эрудированным не только в области своей узкой специальности, и если, скажем, врач, электронщик или химик не знали бы, кто такие Бетховен, Микеланджело и Данте Алигьери, это вызвало бы недоумение, даже если бы они были достаточно хорошими специалистами по своему профилю.
Александр Хохулин, журналист и блогер:
Не стоит оценивать результаты государственных реформ по сёстрам-близнецам, не слыхавшим о Холокосте. Кстати, нам придётся смириться с тем, что новые поколения будут всё меньше знать о той войне.
Оценка реформы образования требует времени. «Большое видится на расстоянии». Если окажется неудачной — отменим или усовершенствуем. Без суеты.
Комментарии читателей (1):