«Дейтонский формат»: Чем угрожает России «война 8.08.08»?

Часть V
14 августа 2016  01:16 Отправить по email
Печать

В рассматриваемом плане Республика Южная Осетия является наиболее характерным и наглядным примером. Поэтому сосредоточим внимание именно на его рассмотрении. Анализ рассматриваемых действий позволяет сделать вывод, согласно которому: их «анонимный» и внешне аномально-странный характер обусловлен, прежде всего, тем, что осуществление данных действий оказывалось возможным именно за счет использования ресурсов властно-государственной системы самой РФ; использования, обеспеченного контролем власть предержащей части «либерально-компрадорского лагеря» над различными «ведомственными компонентами» данной системы.

В рассматриваемом контексте исключительно важно отметить, что очевидный культ роли главковерха ДАМ, как решающего фактора победы в «пятидневной войне» – был, принципиальным образом, несовместимым – с возможностью слишком прямолинейных действий по размену РЮО на поддержку влиятельных лидеров Запада, с целью сохранения и укрепления своих позиций на «властном Олимпе» РФ. С другой стороны, множество самых различных признаков указывают на то, что ко второй половине президентского срока Д. Медведева, «в недрах» наиболее влиятельной части его политической команды сформировалось доминирующее убеждение в необходимости подобных разменов; соответственно на него не могло не оказывать влияния такое обстоятельство, как прогрессирующая зависимость его властных позиций – от опоры на указанную часть его политической команды, а также на стоящие за ней – могущественные элитные группы. В свою очередь, указанная часть политической команды ДАМ не могла не осознавать известных ограничений, в плане осуществления ревизии наличествующей позиции РФ, как гаранта суверенитета и независимости РЮО, причем именно с точки зрения сохранения властных позиций Д. Медведева, как фактора ее (команды) политической конкурентоспособности.

Дело в том, что всемерно поддерживаемый имидж ДАМ, как главковерха, оказавшего решающее влияние на исход «пятидневной войны», являлся его единственным действительно значимым «политическим активом», поэтому предпринимать шаги, способные повлечь существенную девальвацию данного «актива», чревато эрозией политических позиций не только самого ДАМ, но и всей его команды. Кроме того, представляется очевидным, что рассматриваемый культ «ДАМ – победоносного главковерха» оказывает некое иррациональное влияние на самого Д. Медведева, обеспечивает его личностную потребность самоутверждения (действительного или мнимого) в желанной для него роли. Данное обстоятельство не может не иметь значения – важнейшего, занимающего особое и «нестандартное» положение, по отношению ко всем иным – фактора, с точки зрения разрешения рассматриваемой коллизии. Как следствие, была сделана ставка на организацию таких событий, которые, оказывая решающее влияние на развитие обстановки внутри и вокруг РЮО, носили бы нарочито абсурдный характер и в совокупности представляли бы собой – подобие театральной постановки-фарса на тему «саморазрушение РЮО как несостоявшегося государства». Что яко бы позволяло соответствующим лоббистам «размена» (фактически предательства) РЮО избежать острых вопросов о недопустимых последствиях предпринимаемых ими шагов для личного имиджа ДАМ*.

*{Вопрос для отдельного рассмотрения: как именно должно было разрешаться противоречие между стремлением «собственно российских» либерально-компрадорских исполнителей избежать подобных вопросов – с одной стороны и, с другой – стремлением их покровителей, т.е., реальных Субъектов, выставить Россию в роли слабой, беспомощной и способной лишь сдавать своих союзников. Очевидно, что нельзя одновременно пытаться выставить РФ в подобном качестве и ограничивать себя соображениями, обусловленными заботой об имидже актуально действующего высшего руководителя РФ. Ограничимся здесь лишь тем соображением, что в разрешении подобных противоречий и состоит, вероятно, искусство Большой Игры. И в этой Игре ее реальный Субъект, «хозяин игровых правил», всегда обладает возможностью использовать для реализации своих комбинаций – противоречащие его собственным мотивации исполнителя; прежде всего, за счет того, что этот исполнитель ограничен ситуационной мотивацией и соответствующим узко-ситуационным горизонтом видения}

Подобные «комплексы технологий социально-политической инженерии» создаются, например, в соответствие с концепцией «Общества спектакля» (подчиняющего и поглощающего реальную действительность), созданной Ги Дебором.

С этой точки зрения, представляется правомерным взгляд – на то, что в течение трех лет выдавалось за реализацию программы восстановления Южной Осетии – именно как на рукотворный «театр абсурда». Здесь, оказываются заведомо бесперспективными попытки объяснять все происходившее, лишь банальным стремлением «распилить» средства, выделенные РФ, со стороны «пришлых» подрядчиков, «режима президента Кокойты», его высокопоставленных функционеров и их «московских покровителей». Разумеется, что имел место чудовищный «распил». Однако, при наличии соответствующей политической воли, были бы выстроены такие «правила игры», при которых «индульгенция на отпущение грехов» определялась бы негласно установленной нормой соответствия – между объемом реально построенного и объемом «распиленного». (Коль скоро существующая система реально запрограммирована так, что без «распила» обойтись невозможно; например, в силу того, что неудержимое вожделение такового является единственно полноценным «генератором мотиваций»). Примеры достаточно плодотворной (естественно, небезупречной и со своими, характерными для нее, издержками) деятельности, основанной на подобных «правилах игры», наличествуют в реальной действительности. В том числе и самый известный супер-пример. Все про него знают, зачем показывать пальцем? Представляется, что, например, микрорайон Московский, построенный в Цхинвале, как бы параллельно процессу реализации основной программы по его восстановлению, является своего рода малой проекцией этого неизмеримо более масштабного опыта. Подобная политическая воля вроде бы должна была неминуемо возникнуть, учитывая не только объективную стратегическую значимость РЮО, но и отмеченное значение, которое придавалось культивируемому имиджу ДАМ, как человека, сыгравшего главную и определяющую роль в спасении Южной Осетии.

Тем не менее, в реальной действительности именно подобная политическая воля, в рассматриваемый период, отсутствовала. И, как раз, именно этот наличествующий «фактор отсутствия» – определял содержание и саму суть происходящего в этой реальной действительности. Однако отсутствие политической воли, обеспечивающей необходимое развитие созидательного процесса, отнюдь не означает принципиального отсутствия, в реальной действительности, политической воли таковой: воля ведь может иметь самую различную направленность, отнюдь не всегда соответствующую общепринятым представлениям о должном. Как бы то ни было, в отношении территорий, сочетающих подобное стратегическое значение с характеристиками «зоны непрозрачной деловой активности», всегда будет действовать модель управления, согласно которой:

- любая активность, мотивированная собственным корыстным

интересом, дозволяется лишь постольку, поскольку движимый

данной мотивацией персонаж – «льет воду на нужную мельницу»,

обеспечивая движение процесса – в не им определяемом

направлении.

Столь «пространное» рассмотрение вышеизложенных обстоятельств, вроде бы, должно рассматриваться, как выходящее за рамки той общей проблематики, которой посвящена настоящая статья (прошу прощения за эту оговорку у тех, для кого лично эти обстоятельства означают действительно трудные жизненные испытания), если бы не одно «но»…

Если бы не решающее влияние нарочито абсурдного действа-спектакля, на тему «реализация программы по восстановлению РЮО», на социальные и политические процессы, повлекшие дестабилизацию внутренней обстановки в РЮО. В свою очередь, эта дестабилизация создала предпосылки для перехода количественного накопления противоречий в югоосетинском социуме – в новое качество – готовность к внутреннему гражданскому противостоянию. Как следствие Южная Осетия была поставлена на грань срыва в хаос гражданской войны.

На этом пути были определенные рубежные события, вследствие накала которых создавались своего рода «собственные источники освещения», находящиеся внутри происходящих процессов, что обеспечивало – пусть весьма неяркую, но все же подчас различимую «подсветку изнутри» – в том числе и тех моментов этих процессов, которые в ином состоянии постоянно пребывали «в тени».

Так фактическая попытка мятежа, выразившаяся в захвате сторонниками Д. Тедеева здания Центризбиркома РЮО, произошла за неделю до произнесения Н. Саркози его «знаковой» речи в Тбилиси. При этом, фактура произошедшего в Цхинвали события фактически работала на достоверность «живописуемого» Саркози образа – «изолированного и порабощенного псевдо-государства». То есть, «псевдо-государства», народ которого порабощен «марионеточным цхинвальским режимом», соответственно и «хозяином», чьей «марионеткой» является этот режим; иная интерпретация здесь не представляется возможной, за неимением других кандидатов в «поработители».

Задержание лидера, на тот момент, югоосетинской оппозиции Аллы Джиоевой, накануне намечавшейся ее самопровозглашенной «инаугурации», вызвало, например, у известного и авторитетного кавказоведа Яны Амелиной отклик, в виде статьи с более чем говорящим названием: «Идиоты или враги? Враги – враги государства», для которого имелись все основания. Стоит напомнить, что А. Джиоева победила по итогам ноябрьских выборов 2011г., но затем итоги этих выборов были отменены, посредством неоднозначного, а, по мнению многих экспертов, и просто сомнительного решения Верховного суда о признании прошедших выборов недействительными. После этого, А. Джиоева объявила о непризнании указанного решения Верховного суда, как «находящегося вне правового поля», а себя объявила законно избранным президентом. Кроме того, по указанию Джиоевой был создан госсовет, в качестве альтернативного центра, оспаривающего полномочия существующих органов государственной власти РЮО. Затем, последовал достаточно затяжной и напряженный период митинговой активности сторонников А. Дживоевой, зачастую перераставший в прямое противостояние с действующей властью и ее сторонниками. В ряде случаев, накал ситуации достигал такого уровня, что ситуация грозила выйти из-под контроля и перерасти в непосредственные столкновения противостоящих сторон. Более того, представляются вполне оправданными оценки ряда экспертов, согласно которым вполне реальной являлась и перспектива гражданской войны в РЮО.

К моменту задержания А. Джиоевой, митинговая активность существенно снизилась, также ситуация характеризовалась качественным снижением способности А. Джиоевой к мобилизации своих сторонников. Здесь следует согласиться с оценкой г-жи Амелиной: Алла Джиоева действительно «наделала много политических ошибок и к февралю утратила существенную часть своих сторонников». Утром того же дня, в Цхинвале состоялся массовый митинг в поддержку, назначенных на 25 марта 2012г. президентских выборов, который собрал многократно больше сторонников, чем могла собрать А. Джиоева и убедительно продемонстрировал, что подавляющее большинство граждан Южной Осетии не подержит усилия Джиоевой, направленные не делегитимизацию указанных выборов. После этого, риски, связанные с претензиями А. Джиоевой на проведение инаугурации, оказались «политически нейтрализованы» и ее задержание, в сложившейся ситуации, могло лишь навредить. Тем не менее, вечером того же дня, задержание А. Джиоевой было произведено, причем в стиле, известном как «маски-шоу», в самых худших его вариациях: с нарочито гипертрофированной демонстрацией силы, психологическим давлением, криками, грубостью (и проч.). Вопиющая неуместность и абсурдность избранного стиля подчеркивалось тем обстоятельством, что объектами задержания были отнюдь не мужчины крепкого телосложения, «с коротко остриженными затылками и бычьими шеями», а в большинстве своем женщины, пожилые люди, в общем мирные обыватели, никак не вызывающие ассоциации со способностью к активному сопротивлению и, тем более, не выказывающие намерения к оказанию такового. В итоге, Аллу Джиоеву достаточно грубо выволокли из занимаемого ею помещения, вследствие чего ее самочувствие существенно ухудшилось и потребовалась ее срочная госпитализация.

В целом оценки СМИ и экспертного сообщества сходились на том, что направленность акции, а также выбранный стиль ее исполнения свидетельствовали: либо о буквальном идиотизме тех, кто принимал решение о ее проведении, а затем организовывал его выполнение, либо о сознательном намерении дестабилизировать обстановку в РЮО. Представляется, что более компетентными являются те эксперты, которые исходят из второго объяснения. В любом случае, практически никто из экспертов не стал всерьез оспаривать оценку г-жи Амелиной (см. упомянутую статью) о том, что «неадекватные действия силовиков были санкционированы за пределами РЮО».

Также, вряд ли можно оспорить, всерьез, и другую оценку, приведенную в упомянутой статье, согласно которой единственно возможными результатами проведенной акции по задержанию А. Джиоевой могли стать лишь: «дальнейший рост в Южной Осетии антироссийских настроений и нарастающая делегитимизация югоосетинской государственности как таковой». Следует также заметить, что, исходя из этой оценки, проведенная акция в отношении А. Джиоевой ассоциировалась в восприятии значительной части населения, как продолжение политики «курирующих югоосетинское направление» высокопоставленных российских чиновников, контролирующих схемы «специфического освоения» финансовых средств, выделенных РФ на восстановление РЮО. Соответственно, приходится констатировать, что к рассматриваемому моменту оформилась и все более набирала силу тенденция, которая выражалась в заведомо негативном восприятии самых различных проявлений российской политики по отношению к РЮО. Иными словами, соответствующим «заинтересованным сторонам» удалось добиться формирования устойчивых ассоциаций между российским влияниемс одной стороны и, с другойвсе более доминировавшим ощущением абсурдности происходящего в РЮО. В свою очередь, подобные ассоциации, точнее наметившееся расширение их влияния на сознание различных категорий социума – способствовали формированию некоей новой политико-психологической реальности; представительница штаба А. Джиоевой – Фатима Кокоева заявила агентству «Интерфакс» о намерении обратиться к мировому сообществу, в связи с задержанием А. Джиоевой: «Нашей прокуратуре мы не доверяем. Мы и так им слишком много доверяли, и вот результат, - сказала представитель кандидата в президенты. - Поэтому, конечно, теперь мы будем обращаться к мировому сообществу».

На этом фоне наблюдалась все большая синхронизация – между потоками «информационных сообщений», организуемыми органами спецпропаганды Грузии и подконтрольными им СМИ, а также аналогичными потоками, организуемыми окружением А. Джиоевой, Д. Тедеева (и проч.). Последним, в свою очередь, все более активно предоставлялись возможности – подконтрольных «либерально-компрадорскому лагерю» российских СМИ.

Термин «снежная революция» впервые стал применяться для обозначения именно событий 2011г. в Южной Осетии, а уже за тем для обозначения массовых выступлений «оранжево-белоленточных» сил в Российской Федерации 2011-12г. Позднее, появились различные экспертные оценки, фиксирующие то обстоятельство, что события в Южной Осетии послужили неким «запускающим устройством» – для приведения в действие значительно более мощных политических процессов в Российской Федерации. Однако данные оценки, в большинстве своем, носили лишь характер констатации свершившегося факта. Куда более образно и емко высказался по вопросу о взаимоотношениях между югоосетинской и российской «снежными революциями» (слав Богу не состоявшимися), интеллектуальный гуру «либерально-компрадорского лагеря» – Дмитрий Быков. Отдадим противнику должное, он действительно очень умно, тонко и точно уловил саму суть этих отношений; и так, ему слово: «И тем не менее кое-что наводит меня на мысль о том, что Алла Джиоева еще заработает памятник – даже не в Осетии, а в будущей России. Известно, что великие события репетируются сначала на малых территориях – там и время быстрей, и страсти острей. Именно история Джиоевой – безотносительно к тому, сомнительно или кристально ее прошлое – с предельной наглядностью доказывает мне, что «сами они не уйдут», то есть что мирными акциями гражданского сопротивления, с которых и начинали сторонники Джиоевой, дело у нас не кончится…

Я симпатизирую Алле Джиоевой не потому, что она, как и я, преподаватель русского и литературы, а потому, что оказалась со своими сторонниками перед лицом огромной махины – и не отступила; потому что горский характер не позволил ей пойти на компромисс и заставил рисковать здоровьем, как своим, так и чужим.

Джиоева дала всем понять простую, в сущности, вещь: компромиссами не отделаемся, мирные сценарии не светят, и кто не готов поставить на карту всё – пусть лучше сдается заранее.

Утешает одно: рано или поздно Джиоева станет президентом Южной Осетии. Вариантов у нее не осталось: победа или смерть. И другой науки побеждать пока не придумано».

Дм. Быков вовсе не случайно столь сосредоточенно и с реальной страстью взывает к образу А. Джиоевой (именно образу, не в реальной Алле Алексеевне здесь дело), научающему его простым вещам: «компромиссами не отделаемся, мирные сценарии не светят…победа или смерть». Ему нужно актуализировать происходившее, в тот момент, в Южной Осети – не как наличествующую данность (где противостояние сторон доходило до известных эксцессов, но при этом если и стреляли, то предупредительными в воздух, а не на поражение), а именно как возможность неких иных состояний: при которых «компромиссы и мирные сценарии не светят». И нужно Дм. Быкову, чтобы в краю, где уже «и время быстрей и страсти острей» возникло именно это новое состояние (а не длящаяся наличествующая данность), что бы актуализировались соответствующие «созревшие предпосылки». Тогда появилась бы и возможность проецирования возникшего «нового состояния» – из края, где «и время быстрей и страсти острей» – в край, предназначенный для «великих событий». Рискну утверждать, что страсть, азарт и творческое вдохновение Дм. Быкова, в рассматриваемом случае, обусловлены: ничем иным, как именно точным пониманием (улавливанием «верхним чутьем») – того, в чем именно заключается стратегическая воля реальных Субъектов «высочайшего заказа» на «оранжевую версию великих событий» в России.

Коль скоро «Быков со товарищи» избрали (хотя, конечно, выбирают не они, а реальные Субъекты тех сценариев, которые Быкову и иже с ним надлежит исполнять) многострадальную Аллу Алексеевну в символ своего прозрения: «что мирными акциями гражданского сопротивления дело у нас не кончится», то прежде – не должно было исчерпаться мирными акциями и дело – в том самом краю, откуда Джиоева яко бы принесла свет этой «простой истины», для просвещения московской «оранжевой знати».

Если бы, они смогли тогда ввергнуть Южную Осетию в хаос кровавой междоусобицы (а они пытались, пытаются и будут пытаться), то возникшее «новое состояние» – отнюдь не соответствовало бы классическому представлению о гражданской войне, в которой воюют, прежде всего, за идеал своего Отечества – не совместимый с идеалом других соотечественников, из враждебного лагеря. Возникшее «новое состояние» представляло бы собой специфический «рукотворно созданный симбиоз» – гремучую смесь гражданской войны, а также криминальных и клановых разборок, в которых соотечественники уничтожают друг друга: просто в силу доминирующего ощущения взаимной несовместимости, взаимной ненависти, в силу разделения пролитой кровью и жажды мщения. Погруженность того или иного народа в состояние, характеризующееся подобным «симбиозом», может означать лишь то, что он уничтожает сам себя изнутри.

Далее неизбежно последовали бы провокации, направленные на организацию эксцессов, которые можно было бы выдать за столкновение «местного населения» с военнослужащими из состава российских воинских контингентов, дислоцированных на территории РЮО; то есть, за вооруженную борьбу «порабощенного марионеточным псевдо-государством» народа (см. речь Саркози), «наевшегося» российского влияния, – с «оккупантами». На создание и «имплантирование» в сознание различных целевых аудиторий соответствующего «медийного образа», созданного на основе инспирированных событий, происходящих в реальной действительности, работали бы все «глобальные медиа-империи», не остались бы в стороне – и подконтрольные «либерально-компрадорскому лагерю», СМИ «российского происхождения». Подобная акция могла бы быть осуществлена руками мимикрирующих под «осетин» боевиков: бойцов сил специальных операций (ССО) ВС Грузии, либо ССО ВС иных заинтересованных государств, боевиков частных военных корпораций (ЧВК), боевиков, завербованных из числа местных отщепенцев и криминальных элементов (и проч.). Главное, что в рассматриваемых условиях обстановки (к созданию которых целенаправленно исподволь подводили развитие ситуации соответствующие «заинтересованные стороны»), и только в них, подобное оказалось бы «технически осуществимым», а значит, было бы непременно осуществлено.

Далее, последовало бы неминуемое вооруженное вмешательство со стороны Грузии, разумеется, под предлогом «защиты своих граждан». При этом, соответствующие военные демарши со стороны России, по отношению к Грузии, повлекли бы предупреждение США и НАТО в целом – о своем непосредственном военном вмешательстве на стороне Грузии, в случае, если РФ не прекратит осуществление указанных демаршей.

Кроме того, в возникшей ситуации «товарищи из НАТО» тихо бы так, но твердо начали бы задавать (на фоне масштабных демонстраций силы) вопросы примерно следующего содержания: «Русские, вот истребляют друг друга враждующие группировки, каждая из которых заявляет, что именно она является правообладателем легитимной власти. Какую из них вы считаете – тем самым субъектом международного права, которого вы официально признаете и гарантом суверенитета которого вы являетесь? Какую из них и на каком основании? Как быть с тем, что происходящее на данной территории является, прежде всего, результатом вашей политики? Вы настаиваете на своем праве приводить данную и иные территории, а также их население в подобное состояние и именно из-за этого собираетесь воевать с нами? Вы, руководство РФ, сможете объяснить своей нации, что именно из-за этого вы собираетесь втянуть ее в войну с наиболее мощным военным блоком в мире, обладающим огромным военным превосходством над вами?».

Далее последовало бы «великодушное предложение», в качестве альтернативы военному столкновению, о совместном участии в разъединении сторон, проведении гуманитарных операций (и проч.). Причем, «упакованное» как «достойная» альтернатива капитуляции: в виде возвращения к букве и духу соглашения, заключенного в результате «посреднической миссии Саркози», предусматривающего участие «международных сил» в урегулировании конфликта. Иными словами, вынужденное вовлечение РФ в «совместное» управление территориями региона посредством «дейтонского формата». Однако, согласившись на «дейтонский формат» в отношении РЮО (не дай Бог), было бы уже невозможно отказаться от «дейтонского формата» управления – по отношению к НКР и, вероятнее всего, по отношению к РА. Таким образом, мы получили бы «каскад дейтонов». Однако, именно в этом и заключатся ловушка, аналогичная той, в которую усиленно вовлекал нас Н. Саркози, в августе 2008г»[1].

Согласившись на свое вовлечение в «дейтонский формат», Россия окончательно отказалась бы от своей Исторической Миссии и, что называется «своими руками», демонтировала бы те исторические основания, которые до сих пор определяют потенциал ее культурного притяжения, а также стратегические позиции и статус во всем регионе Большого Кавказа. Таким образом, «каскад дейтонов» неминуемо вызвал бы «эффект домино», не только обрушивающий «несущие опорные конструкции» государственной системы РФ на Северном Кавказе, но и создающий деструктивное воздействие на развитие обстановки в регионе Поволжья, прежде всего в Татарстане. Причем, происходило бы это на фоне взрывной эскалации «оранжевого сценария» в остальных регионах РФ, а также, вероятного осуществления провокаций, с целью инспирирования масштабных и острых эксцессов в сфере межнациональных и межконфессиональных отношений – в различных регионах РФ.

Здесь следует отметить, что рассмотренный выше сценарий отнюдь не является гипотетическим. В случае, если бы ситуация в Республике Южная Осетия вышла бы из-под контроля и дальнейшая эскалация реально существовавшего гражданского противостояния – повлекла бы вооруженные столкновения сторон внутреннего конфликта: указанный сценарий был бы единственной реальной альтернативой непосредственного военного столкновения между Россией и НАТО. В то же время, в рассматриваемый период, действительно наличествовали усилия различных «заинтересованных сторон», направленные на дестабилизацию внутренней обстановки в РЮО и создание реальных предпосылок для эскалации гражданского противостояния.

На основании вышеизложенного, приходится констатировать заинтересованность, как лидеров «либерально-компрадорского лагеря» в РФ, так и покровительствующих им внешних Субъектов – в создании, в предвыборный период 2011-12г.г., некоего особо разрушительного эффекта, оказывающего недопустимо деструктивное воздействие на развитие обстановки внутри и вокруг Российской Федерации, который можно было бы условно обозначить, как «эффект Цусимы». Речь идет об аналогии с ситуацией, создавшейся, как итог Русско-Японской войны 1904-5гг., когда в результате поражения России главным «политическим бенефициаром» оказался российский «либеральный лагерь», сумевший воспользоваться создавшимися изменениями, для того, чтобы навязать императору и высшему слою правящей элиты путь «либеральных реформ».

Таким образом, «репетиция на малых территориях», по выражению Дм. Быкова, должна была иметь своим результатом создание таких «новых состояний», которые, могли иметь единственно возможную «проекцию» – на территорию, предназначенную «для великих дел», то есть на РФ: реализацию по отношению к нашей Стране наиболее безжалостной и разрушительной версии «оранжевого сценария» – «ливийской».

Итоговые оценки. На основании изложенного можно сделать вывод, что реализуемый США (ТС) геостратегический сценарий характеризуется исключительно решительными и масштабными целями, которые, вероятно, должны оцениваться, как беспрецедентные, с момента окончания II-й Мировой войны. Речь должна идти, прежде всего, об экстремальном и деятельном проявлении – чужой и чуждой – целеустремленной стратегической воли, направленной на радикальное «переформатирование постсоветского пространства». В целом, характер рассматриваемого геостратегического сценария, равно как и его цели определяются:

- стремлением современных Субъектов глобального доминирования – избежать самоубийственного столкновения между собой;

- за счет разрешения своих, все более обостряющихся противоречий – именно за счет России (в «формате», предполагающем «принудительный демонтаж» ее государственно-политической структуры, а такжеее национально-государственную и историческую десубъективизацию)

Стратегические ставки подобного уровня не могут быть однажды (в августе 2008г.) сделаны за «Мировым игровым столом», а затем отозваны назад – без необратимых последствий и, в конечном итоге, без утраты США своего нынешнего геополитического статуса.

В связи с изложенным, «гео- и военно-политическая повестка дня» будет определяться, в обозримой перспективе, дальнейшим наращиванием уровня и остроты вызовов/угроз, одновременно: для Российской Федерации, республик Южная Осетия, Абхазия, ПМР и Армения и НКР, а также для всего «постсоветского пространства» в целом.

1 См. С. Кургинян «Аналитика событий в Южной Осетии». ttp://worldcrisis.ru/crisis/485562

Подписывайтесь на наш канал в Telegram или в Дзен.
Будьте всегда в курсе главных событий дня.

Комментарии читателей (0):

К этому материалу нет комментариев. Оставьте комментарий первым!
Нужно ли ужесточать в РФ миграционную политику?
Какой общественно-политический строй в России?
43% социалистический
Подписывайтесь на ИА REX
Войти в учетную запись
Войти через соцсеть