Со времен античности Европа рассматривала Северную Африку в качестве своей «вотчины». Европейские правители на разных этапах и с переменным успехом реализовывали т.н. проект «Евроафрика». Этот термин в начале XX в. ввел оборот немецкий геополитик Карл Хаусхофер. Наиболее успешные попытки — установление римлянами контроля над акваторией Средиземного моря при императоре Траяне (к 117 г.) и колонизация Францией и Британией «черного континента» к концу XIX в. Продвигаемый в наши дни Брюсселем «Средиземноморский союз» — не что иное, как реинкарнация мечты Хаусхофера. «Арабская весна» с ее террористами и беженцами несколько приумерила пыл ЕС. Однако попытки теснее привязать к себе Магриб не оставляются как минимум из коммерческих соображений.
В середине октября Евросоюз запустил переговоры с Тунисом по «Договору об углубленной и полноценной свободной торговле» (DCFTA). С товарооборотом в €20 млрд (57% всех коммерческих операций Туниса) ЕС — крупнейший торговый партнер Туниса. Преференциальные экономические позиции ЕС имеет и в соседнем Алжире, которая (частью транзитом через Тунис) поставляет 13% потребляемого в Европе газа. Торговля с ЕС характеризуется отрицательным сальдо для североафриканских стран (за исключением Алжира), усиливающееся еще больше из-за низких цен на нефть. Оценка Национального агентства по развитию внешней торговли (ALGEX) показывает, что к 2014 г. алжирский неуглеводородный экспорт достиг $12.3 млрд, а импорт вырос до $195 млрд. Алжирское намерено пересмотреть договор об ассоциации, блокирующий отечественное производство. Для его развития нужны иностранные инвестиции, которые готов предоставить Китай.
Глава китайской бизнес-делегации Синьхуа Лю, посетившей недавно Алжир, отметил, что валютные резервы Китая ($4 трлн) позволяют субсидировать проекты в развивающихся странах, особенно в Алжире. В числе таковых выделяется разработка месторождений фосфата, что сделает две страны «первопроходцами» в освоении удобрений в Средиземноморском бассейне. Другое направление – добыча железной руды в провинции Тиндуф, устраняющая зависимость от импорта ключевой для строительства породы. В правительстве уверены, что в 2016 г. Алжир прекратит и ввоз цемента. Министр промышленности Абдеслам Бухуареб называет рудник Гара Джебилет «столпом будущей ... экономики». Планируется также участие китайских операторов в возведении нового торгового порта между городами Тенес и Шаршал. За 2003-2014 гг. взаимный товарооборот вырос в 15 раз и достигает $10 млрд. Китайские автомобили лидируют на местном рынке. До объемов с ЕС ($71 млрд) еще далеко, но бывшую метрополию Францию Поднебесная уже обогнала. Для китайского бизнеса Алжир – самая приоритетная страна в Африке (после Нигерии) и 15-ая в мире. Скромнее, но не менее уверенно китайцы вкладывают в проекты развития (строительство, возобновляемая энергия, инфраструктура) в Тунисе. The Diplomat со ссылкой на Africa Economic Development Institute сообщает: «Хотя Европа и США продолжают доминировать в энергетическом секторе Туниса, компании из Китая в последнее время начали проникать на этот рынок. […] Учитывая географическое положение Туниса, он ... может служить хабом для политической и экономической экспансии в более широком регионе Северной Африки, в частности, в Ливии и Алжире».
Помимо инвестиций Китай — потенциальный потребитель газа и нефти. Китайские власти дают понять, что инициатива «Пояс и дорога» не ограничивается Азией, а распространяется и на Северную Африку. Конкурировать будет сложно, но не невозможно. В секторе энергетики Брюссель держит Магриб в «ежовых рукавицах». Два берега связаны сетью газопроводов, импульс которым в 60-е дал легендарный Энрико Маттеи: Greenstream (Ливия-Сицилия), Transmed (Алжир-Тунис-Италия), Medgaz (Алжир-Испания), Магриб-Европа (Алжир-Марокко-Испания). В дополнение к ним планируются газопроводы: Galsi в Италию (через Сардинию), MidCat (через Пиринеи) и Транссахарская линия из Нигерии. По мощности Galsi не превышает TANAP (менее 10 млрд куб м). Два других проекты куда амбициознее (по 50 и 30 млрд), но от этого не более реалистичны. «Дживежние за эмансипацию дельты Нигера» блокирует «Trans-Saharan gas pipeline». Что касается MidCat, то Испании не нужны десятки млрд кубов газа. Чтобы экспортировать их дальше в континент, нужна инфраструктура через сложные горные участки. Французские компании, боясь конкуренции, долгие годы препятствуют этому. Влияние окажет и ценовая политика, делающая Азию более рентабельным рынком. Ближневосточный аналитик Насер Аль-Тамими считает, что КНР в ближайшие годы заменит США в роли потребителя «голубого топлива» Алжира. Арабская страна нуждается в капиталовложениях на развитие новых месторождений. Без них трудно восстановить пошатнувшееся положение страны, бюджет которой на 90% зависит от нефтегазовых поступлений.
Алжир может рассчитывать на политическую поддержку «Красного дракона». В 50-е годы Народная Республика поддержала войну за независимость от Франции, поставив под риск ядерную сделку с де Голлем. Председатель КНР Си Цзиньпин считает арабскую страну «стратегическим партнером». Европейский Союз, уже знающий цену революций, теперь еще больше превозносит президента Абдель Азиза Бутефлику. Матео Ренци и Франсуа Олланд высоко оценивают его старания по стабилизации Мали, Ливии и в борьбе против «Аль-Каиды». Как ранее сообщало ИА REGNUM, одна из целей т.н. арабской весны состоит в сдерживании экономического развития Китая через контроль над ключевыми энергетическими артериями Евразии. Алжир одна из немногих стран региона, «укрывшаяся» от волн революций. Пока ее не совсем здоровый лидер держится, готовя себе замену. В сентябре он сместил начальника безопасности Мохамеда Медьена, чтобы, как полагают эксперты, расчистить путь на «Олимп власти» младшему брату Саиду. Что будет после Бутефлики? От этого во многом зависит то, какой из двух проектов, «Евроафрика» или «Шелковый путь», победит в ключевой стране Магриба.
Комментарии читателей (0):