Справедливость несовместима с коррупцией

Справедливость несовместима с коррупцией. Об этом свидетельствует дело инвалида I группы Николая Игнатьева, к которому автор этих строк подключился уже после того, как его своим решением от 18 ноября 2011 года разрешил судья Кировского районного суда Казани Эдуард Каминский.

А сейчас об очередном витке дела Игнатьева. 23 октября 2013 года от имени Николая Игнатьева (и по его доверенности) прокурору Кировского района Казани я подал заявление о преступлении. В этом заявлении я напомнил, что в 2011 году Игнатьев обратился в Кировский районный суд с иском к Иреку Каюмову и его новорожденной дочери о признании их утратившими право пользования жилым помещением и снятии с регистрационного учета. И, к слову сказать, неправильно поступил, потому что надо было требовать признания этих граждан не приобретшими такое право. Каюмов же заявил встречный иск о вселении, выселении и заключении договора социального найма.

Судья Эдуард Каминский Игнатьеву в удовлетворении его иска отказал, требование Каюмова о его вселении вместе с новорожденной дочерью в занимаемую Игнатьевым квартиру и выселении из нее супруги инвалида Гюльнары Зиннатуллиной удовлетворил. Это, на мой взгляд, совершенно возмутительное, решение г-н Каминский принял, основываясь на утверждении Каюмова о том, что тот Игнатьеву доводится сыном и, следовательно, является членом его семьи. А по закону вселение нанимателем своей супруги полагается согласовывать с прочими членами семьи.

Совершенно очевидно, что Каюмов наивного и доверчивого судью Каминского ввел в заблуждение. Как я думаю, он сделал это потому, что намеревался преступным путем получить право пользования квартирой постороннего ему Николая Игнатьева. Деяние Каюмова имеет признаки ст. 159 УК РФ, в соответствии с которой мошенничеством признается, в частности, приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием. Что, как видим, имело место в данном случае. Но не только это: солгав о своем родстве с Игнатьевым, Каюмов, как мне кажется, совершил преступление, предусмотренное п. 1 ст. 303 УК РФ – это фальсификация доказательств по гражданскому делу лицом, участвующим в деле, или его представителем.

В деле Игнатьева усматриваются также признаки преступления, предусмотренного ст. 125 УК РФ. Это заведомое оставление в опасности без помощи лица, находящегося в опасном для жизни или здоровья состоянии и лишенного возможности принять меры к самосохранению, если виновный имел возможность оказать помощь такому лицу и был обязан иметь о нем заботу либо сам поставил его в опасное для жизни или здоровья состояние.

Обязан ли был исполком Казани иметь заботу о населении города и, в частности, о Николае Игнатьеве – инвалиде I группы? Или эта забота должна была оставаться исключительным уделом его супруги – Гюльнары Зиннатуллиной, официально осуществляющая за своим мужем постоянный внешний уход. Но разве не очевидно, что в опасное для жизни или здоровья состояние инвалида поставило решение судьи Каминского о выселении Гюльнары Зиннатуллиной из квартиры своего мужа? Однако у должностных лиц исполкома Казани есть смягчающее обстоятельство. Дело в том, что судья Каминский совершил еще одну судебную ошибку: процесс по разрешению конфликта между инвалидом и его лжесыном он провел вне участия собственника спорной квартиры – муниципального образования. И тем самым грубо попрал права этого образования, предусмотренные ст. 30 ЖУ РФ. Об этом, напомню, я уведомил руководителя исполкома Казани Алексея Песошина, потребовав обратиться в суд за защитой прав МО г. Казани, попранных судьей Каминским и в целях устранения этого правонарушения потребовать признания Каюмова не приобретшим право пользования квартирой Игнатьева.

Итак, прокурора Кировского района Казани я попросил проверить приведенные факты и в случае их подтверждения принять меры прокурорского реагирования. Проверка этих фактов была поручена Отделу полиции №4 «Юдино» УМВД России по г. Казани. Проведя эту проверку, и. о. дознавателя Александр Кузьмин установил, что Ирек Каюмов зарегистрирован по адресу квартиры Николая Игнатьева. Из этого сделал порочный вывод о том, что г-н Каюмов имеет право как на проживание в этой квартире, так и на регистрацию по адресу этой квартиры своих детей. Однако сама по себе регистрация гражданина по адресу какого-либо жилого помещения для зарегистрированного по этому адресу гражданина возникновения каких-либо прав за собой не влечет.

И. о. дознавателя сообщает, что супруга Игнатьева и его опекун – Гюльнара Зиннатуллина из квартиры мужа выселена. Нет, не выселена. И разве она могла бросить безногого практически слепого инвалида, страдающего сахарным диабетом?! Гюльнара потому и не выселилась, что отдает себе отчет в том, что Николай без нее не выживет… Но, как считает и. о. дознавателя, право нахождения в квартире своего мужа и ухода за ним Гюльнара и не утратила, поэтому препятствий для исполнения своих обязанностей по уходу за мужем у нее не возникло.

А вот судебные приставы-исполнители придерживаются совсем другого мнения. Регулярно наведываясь к Игнатьеву, они пытаются исполнить решение судьи Каминского и угрожают Гюльнаре штрафами за неисполнение этого решения. Интересно, как и. о. дознавателя представляет себе постоянный уход за инвалидом человеком, которого суд лишил права проживания в его квартире? И какая, собственно, была нужда в таком выселении? Неужели такой ценой можно было зачистить жилплощадь для Каюмовых?

Проанализировав собранный материал, и. о. дознавателя решил, что оснований для возбуждения уголовного дела по ст. 159 ч.1 УК РФ в отношении Каюмова нет, потому что он чужого имущества не похищал, права на такое имущество не приобретал. И. о. дознавателя не учел, что закон не конкретизирует право, приобретаемое мошенническим путем. А ведь Каюмов право пользования квартирой инвалида Каюмов приобрел. И разве он сделал это приобретение не преступным путем? Боюсь, что и это Каюмову, скорее всего, сойдет с рук. Посмотрим, однако, как на жалобу Игнатьева отреагирует суд. Согласится ли он с тем, что полиция отказала в возбуждении уголовного дела против Каюмова правомерно.

Чужая душа, как известно, потемки. Душа судьи – не исключение. Хотелось бы, однако, понять, чем руководствовался судья Каминский, попирая законные права муниципального образования (ст. 30 ЖК РФ) и в обход закона (ст. 49 ЖК РФ) наделяя Каюмова правом проживания в квартире, предоставленной инвалиду? Допускаю, что у г-на Каминского сработало внутреннее убеждение. В том, что инвалида можно гнобить безнаказанно. Надеюсь, что на этот раз оно г-на Каминского подвело…

Исполком Казани, основываясь на беспринципном решении судьи Каминского, на заботу депутата Госсовета Татарстана Хафиза Миргалимова об улучшении жилищных условий Николая Игнатьева отреагировал весьма своеобразно. Он провел через суд решение вселить беспомощного инвалида без его супруги в одну квартиру с семьей его врага Каюмова. Однако соответствующее судебное решение Игнатьев обжаловал. Посмотрим, как на эту жалобу отреагирует Верховный суд Татарстана…

Собранный и. о. дознавателя материал позволил ему сделать вывод и о том, что нет оснований для возбуждения уголовного дела по ст. 125 УК РФ в отношении должностных лиц исполкома, т. к. заведомого оставления без помощи Игнатьева ими допущено не было. Допущено не было. Только не чиновниками, а супругой инвалида Гюльнарой Зиннатуллиной, которой суд с маниакальным упорством отказывает во вселении в квартиру ее мужа.

Интересно, понесет ли кто-нибудь наказание за бесконечные издевательства над беспомощным инвалидом? Боюсь, что этот вопрос имеет сугубо риторический характер. Ну, кого в капиталистической России может заинтересовать судьба инвалида? У которого к тому же нет денег, а ведь именно они являются, пожалуй, наиболее серьезным аргументом в дискуссиях граждан с властями.

Так, можно ли в России, добившейся небывалых успехов в деле развития коррупции, добиться справедливости? Боюсь, что нет, невозможно. Потому что развитие коррупция и достижение справедливости – это, как сказал бы математик, события несовместные. Проще говоря, там, где царит коррупция, добиваться справедливости – только время тратить. Думаю, что и российское государство и все его институты, включая в первую очередь судебную систему, отчаянно нуждается в тотальном общественном контроле. Более того, вне такого контроля противостоять коррупции она не способна в принципе.