Совсем недавно в сети появилось интересное, на мой взгляд, интервью, которое генерал-полковник Леонид Григорьевич Ивашов дал футурологу, публицисту и блогеру Максиму Калашникову.
По причине моего полного незнания теории и практики криптоэлит я хотел бы сразу отставить в сторону вопросы, которые обсуждались в ходе беседы и касались тайной власти. Хотя разговоры о скрытых, тайных механизмах назначения министров и других высших должностных лиц, а также реальных возможностях российского военно-политического руководства по проведению самостоятельной внутренней и внешней политики для меня очень интересны. Но если отойти от этой части интервью, то можно с уверенностью сказать, что диалог был весьма содержательным, а некоторые тезисы заслуживают отдельного упоминания и обсуждения.
Во-первых, особое внимание обращает на себя один из ключевых тезисов генерал-полковника Леонида Ивашова — в данных исторических условиях невозможно решить стратегическую задачу обороны страны, полностью уничтожив существующую военную организацию, какой бы слабой и несовершенной она ни была. Нельзя до основания разрушать имеющуюся систему, а затем в экстренном порядке пытаться локализовать и исправить ошибки, когда исторического времени, отпущенного на решение стратегических задач, становится всё меньше.
Безусловно, необходимо изменять качество Вооружённых сил России, но только на основе уже имеющейся материальной базы, а также проверенных и действенных организационных структур. Не пытаться создавать новые теории ведения боевых действий в условиях отсутствия материальной основы для реализации этой теории, не пытаться игнорировать закон зависимости форм и способов вооружённой борьбы от средств её ведения.
Во-вторых, параллельно с укреплением и совершенствованием имеющихся организационно-штатных структур необходимо внедрять новые структуры, появление которых диктуется не волюнтаризмом отдельных личностей, но объективной реальностью (этот тезис логично выводится из предыдущего).
Генерал-полковник Л. Ивашов в этом интервью в качестве примера привёл планы военно-политического руководства страны по созданию кибернетического командования — новой организационной структуры, которая призвана обеспечить безопасность государства в кибернетическом пространстве. Но есть и другие положительные примеры. Взять хотя бы Войска воздушно-космической обороны — принципиально новый род войск, выступающий в качестве действенного ответа на разработанную и много раз опробованную на практике ВС США теорию воздушно-космической наступательной операции.
В-третьих, необходимо собрать, сконцентрировать лучшие кадры оборонной промышленности. Вот что по этому поводу говорит генерал-полковник Леонид Ивашов: «Оборонно-промышленный комплекс как система сегодня не существует — есть отдельные отрасли, есть предприятия... Необходимо собрать лучшие оборонные мозги... Необходимо, чтобы они выработали свой тип войны — войны защитной».
Во многом согласен с Леонидом Григорьевичем, но отмечу, на мой взгляд, один важнейший момент. Полагаю, что мы не добьёмся успеха без комплексного подхода, без создания триады, в которой для достижения общей цели собираются, сопрягаются не только носители сакральных знаний из оборонно-промышленного комплекса, но также из вооружённых сил и науки. Под целью я понимаю качественное повышение обороноспособности страны. Но именно этот момент сегодня, когда запущены невероятные по своим масштабам процессы консолидации активов, во многом игнорируется по тем или иным причинам. Отмечу также, что данная страничка в сети изначально и задумывалась мною как инструмент поиска кадров.
Отмечу также, что над созданием такой триады (войска — оборонно-промышленный комплекс — наука) мы работаем уже достаточно долго и весьма упорно. В целом есть поддержка со стороны правительства России. В целом есть понимание и поддержка со стороны командования Вооружённых сил России. Но, как это известно, на окончательное осмысление идеи требуется время. Зато потом, когда осознание придёт, а идея овладеет умами лиц, принимающих решения, она станет орудием невероятной мощи, ведь есть нечто более сильное, чем все на свете войска: это идея, время которой пришло.
Особое внимание хотел бы обратить на слова генерал-полковника о том, что нам необходимо в короткие сроки разработать «свой тип войны — войны защитной». Полагаю, что речь идёт, прежде всего, о поиске наиболее эффективных и быстро реализуемых асимметричных ответов — это то, что нам просто необходимо сегодня, чтобы сберечь и без того скудные государственные ресурсы!
Кеннеди приписывают следующие слова: «У меня есть тысячи специалистов, которые могут построить пирамиду, но нет ни одного, кто сказал бы, стоит ли её строить». Применительно к сегодняшней нашей действительности это выражение можно переиначить: «У нас совсем мало специалистов, которые знают, как дать вероятному противнику асимметричный ответ, но ещё меньше тех, кто знает, какой из возможных вариантов асимметричных действий необходим и наиболее приемлем».
В-четвёртых, крайне неосмотрительно полагаться исключительно на ракетно-ядерный потенциал и имеет смысл рассмотреть альтернативные возможности применения ядерного оружия, например, высокоточных тактических ядерных боеприпасов (особенно в условиях, когда вокруг страны возводится несколько эшелонов противоракетной обороны).
Согласен полностью. Более того, неоднократно на различных площадках поднимал вопрос о пересмотре места и роли тактических ядерных боеприпасов. Однако и здесь есть повод для дискуссии. С одной стороны, опыт последних войн и вооружённых конфликтов наглядно показывает, что сегодня террор становится невероятно эффективным способом ведения войны (об этом явлении я писал в статье «ОДКБ и угроза распространения терроризма», часть которой уже опубликована). В связи с этим пехотные формирования вновь начинают играть свою прежнюю роль, их субъектность постоянно возрастает; при этом особое место в конфликтах будущего займут подразделения войск специального назначения.
С другой стороны, логика развития средств связи и автоматизации во всех сферах жизнедеятельности человека подсказывает, что без защиты, без обороны собственного кибернетического пространства, а также без наличия сил и средств для борьбы в информационно-коммуникационном пространстве противника невозможно гарантировать национальную безопасность. Иными словами, нельзя сводить альтернативные возможности исключительно к высокоточным тактическим ядерным боеприпасам.
В-пятых, новые, альтернативные средства должны быть нацелены на наиболее уязвимые места в обороне противника. Конечно, речь здесь идёт не о тактических ядерных боеприпасах, нацеленных на пляжи и здания крупнейших банков, и саркастический смех двух собеседников по этому поводу вполне понятен. Но вопрос этот крайне важен: сможем ли мы найти наиболее слабое звено в обороне противника, чтобы с минимальными для себя рисками и потерями нанести ему поражение и уцелеть при этом? Быть может, ответ будет найден в сфере информационно-психологического противостояния, в кибернетическом противоборстве или вообще борьбе систем на новых физических принципах.
Комментарии читателей (0):