Российская инициатива по Сирии, предусматривающая передачу химического оружия под международный контроль и ставшая основой для «рамочных договоренностей» Лаврова-Керри-Брахими в Женеве 13-14 сентября, по замечанию ряда изданий мировых СМИ и многих экспертов, стала «палочкой-выручалочкой» для американского президента Обамы, нашедшего повод отложить обсуждение возможного силового удара по сирийским объектам и ввязывания в очередную войну, бесперспективность чего, по всей видимости, очевидна для лидера США.
Поддержку предложениям России и российско-американским договоренностям поспешили выразить и главные агитаторы силового вмешательства в сирийскую гражданскую войну Британия и Франция, которые еще в начале месяца не хотели слышать о политическом урегулировании. Между тем, при всей значимости международной реакции на события в Сирии, не стоит забывать о региональном измерении конфликта, оказывающем непосредственное влияние на развитие событий в стране. Представляется, что эти два вектора – международный и региональный – все больше расходятся.На фоне относительного спада международного напряжения касательно возможной иностранной интервенции в Сирию и сосредоточения усилий мировых держав на конструктивном подходе политического урегулирования кризиса и возобновлении разговоров о подготовке конференции «Женева-2» сохраняются, своего рода, подводные камни. Во-первых, это касается позиции США и европейцев, заявивших о приверженности поиску дипломатического решения в сирийском конфликте, но подчеркнувших, что военное решение не исключено.
Подобные заявления направлены, очевидно, на сохранение собственного международного имиджа (важно помнить, что еще две недели назад силовое решение рассматривалось ими как единственная опция), подчеркнутого участия в делах региона – в целях сохранить связи с региональными силами и оппозицией, а также определенной степени давления на режим Асада. Важно понимать, что оставляя возможность вмешательства «на столе», Вашингтон, Лондон и Париж создают условия для новой провокации со стороны сирийских повстанцев – по типу той, что была реализована в конце августа в пригороде Дамаска с использованием химического оружия – и, соответственно, сами строят препятствия на пути скорейшего урегулирования: велика вероятность, что оппозиционеры не преминут этой лазейкой воспользоваться, чем, если и не подорвут мирную инициативу, то серьезно осложнят ее воплощение.Во-вторых, немалую сложность представляет проведение отсрочиваемой с июня текущего года конференции «Женевы-2», от участия в которой представители сирийской оппозиционной Национальной Коалиции отказываются.
Вопрос стоит в том, чтобы убедить хотя бы часть – наиболее умеренных – повстанцев из раздираемой внутренними противоречиями и конфликтами Коалиции сесть за стол переговоров с режимом. Возможность это осуществить, как представляется, начала проглядываться с учащением случаев вооруженных столкновений между умеренными и экстремистами на едва отвоеванной ими у сил режима территорий, а также с появлением высказываний представителей оппозиции о необходимости разделять между Коалицией и террористическими группами и попытках разорвать связи многих ее членов, в частности, с Аль-Каидой. Однако насколько реально западным силам, очевидно теряющим свой авторитет в глазах Коалиции в связи с одобрением мирной инициативы России, преуспеть в привлечении к конференции даже части оппозиционеров – остается под большим вопросом. Немаловажен в этой связи и вопрос участия Ирана в конференции: сообщается, что между американским и иранским руководством 15 сентября состоялся обмен письмами по данной теме. Вместе с тем, ясно, что согласие Запада на участие представителей Исламской Республики фактически сводит на нет возможность уговорить сирийскую оппозицию присутствовать на конференции и увеличивает степень недоверия к европейцам и США со стороны поддерживаемой ими Коалиции.
В целом, однако, на международном измерении можно констатировать значительный политический успех России в снижении мировой и, отчасти, региональной напряженности. Даже с учетом подводных камней реализации российской инициативы и договоренностей Лаврова-Керри-Брахими очевидно снята с повестки на неопределенный срок иностранная интервенция США, Британии и Франции, которым вмешательство в болото сирийского кризиса едва ли выгодно – с точки зрения безопасности (перед глазами опыт Ирака и Ливии), имиджа в регионе, финансовых соображений, не говоря уже об отсутствии поддержки военной операции со стороны населения. Чего не скажешь о региональных силах.Совершенно очевидно, что в отличие от западных коллег региональные спонсоры сирийской оппозиции отказываться от борьбы не намерены: для них задача свержения Асада и продвижения к власти в Сирии лояльных себе сил стал практически принципиальным вопросом, в то время как раздираемая гражданской войной страна с начала конфликта стала ареной их противостояния в борьбе за лидерство на Ближнем Востоке. Основные конкуренты – Турция, Саудовская Аравия, Катар, не разочарованные, как Запад, в неудачах повстанцев против сил режима – даже в случае провала реализации плана иностранной военной интервенции в поддержку повстанцам продолжат накалять обстановку в стране своими «подковерными» манипуляциями в стане Коалиции.
Возможными вариантами действий региональных сил в Сирии представляются а) ставка на военное решение и б) ставка на политическое урегулирование, при этом важно понимать, что избранное решение отразит сохранившуюся степень влияния внерегиональных держав, в первую очередь США, на развитие событий на Ближнем Востоке.Министерский Совет Совета Сотрудничества Персидского Залива на недавно состоявшемся совещании категорически отверг российскую инициативу и последовавшие договоренности Лаврова-Керри-Брахими и отметил иностранное вмешательство в качестве предпочтительного способа решения конфликта. Турция, в свою очередь, выразив поддержку усилиям США и России по политическому урегулированию, подчеркнула, что Дамаск после августовского инцидента в Гуте, по словам турецкого министра иностранных дел Давутоглу, «не может остаться безнаказанным». Отсюда – очевидная готовность региональных сил к военному решению. Более того, как представляется, именно эта готовность может стать причиной очередной возможной провокации о стороны оппозиционеров, которая заставит Запад вновь поднять вопрос об интервенции. По сути, в военно-технической сфере все три государства – Турция, Саудовская Аравия и Катар – зависят от США и, в меньшей степени, европейцев, то есть без поддержки своих партнеров по ВТС на военную операцию они вряд ли решатся. Соответственно, вероятность ставки региональных сил на военное решение сирийского кризиса будет зависеть от того, насколько Вашингтон продолжает сохранять вес на Ближнем Востоке и способен этим весом заставить ближневосточных союзников пересмотреть свою позицию в отношении российской инициативы.В случае, если этот вес остается значительным, очевиден выбор в пользу «подковерных» манипуляций по наращиванию своего влияния в регионе со стороны Анкары, Эр-Рияда и Дохи.
При этом развитии событий задачей каждого из претендентов на региональное лидерство станет продвижение лояльных себе групп разрозненной сирийской Коалиции к власти в послеасадовской Сирии, в лучшем случае – посредством их участия в готовящейся конференции «Женева-2» (если США все же сумеют продемонстрировать своим региональным партнерам безальтернативность политического урегулирования, для чего, впрочем, на настоящий момент едва ли имеются условия). На сегодня, про-турецкими силами в рядах сирийских повстанцев считаются Братья мусульмане, про-саудовскими и про-катарскими – различные группы экстремистов (в первую очередь, «Нусра»), а также другие, противостоящие Братьям мусульманам, оппозиционеры. Недавно избранный президент временного сирийского правительства Джарба, по сообщениям «Аль-Арабийи», символизирует победу саудовских интересов, на смену про-турецкого Хитто в качестве премьер-министра этого правительства пришел Тумех, по некоторым данным – представитель катарских интересов, в то время как Свободная сирийская армия считается про-турецким образованием. Помимо этого, Анкара активно пытается взаимодействовать с сирийскими курдами через посредничество РПК, сообщается о деятельности турецких «нурджистов» в приграничных регионах, не говоря уже о таком важном компоненте участия Турции в сирийском кризисе, как размещение сирийских беженцев, сопровождаемое громкими заявлениями руководства страны о помощи «братскому сирийскому народу».
Далеко не очевидно, какая из региональных сил добьется своего преимущества в перераспределении сфер влияния в регионе по мере разрешения сирийского кризиса. Ясно только, что региональное измерение конфликта в Сирии все больше отделяется от измерения международного по мере того, как Запад осознает невыгодность втягивания в очередную войну и склоняется к политическому урегулированию, а конкуренты в борьбе за лидерство на Ближнем Востоке в лице Турции, Саудовской Аравии и Катара становятся непосредственными участниками внутрисирийской войны в погоне за реализацией собственных интересов, что делает их менее склонными к компромиссам. Представляется, что относительный спад напряженности вокруг Сирии в результате российской инициативы продлится недолго, многое будет зависеть от того, как решат отстаивать свои сферы влияния региональные силы – силовым или политическим путём.
Комментарии читателей (0):